В ванной комнате были ведь зубные щеточки и мятный порошок в картонной коробке. Ваня бездыханно спал, повернутый лицом в парк. Дождь, собиравшийся еще с утра, все не шел, а прилетавший ветер был попросту морозным. Клава сбегала в комнату и принесла плед, которым накрыла Ваню поверх сложенных на животе рук, подвернув плед под неподвижное тело. У нее получилось неловко, Ваня очнулся, он тут словно впервые заметил Клаву и вдруг улыбнулся ей, еле-еле, недолгая, смутная улыбка эта измучила его лицо даже до какого-то страдания.
- Тут не холодно, - сказал он, очень тихо, но Клава, привыкшая все время прислушиваться в Ваниному дыханию - не умер ли он, прекрасно расслышала его слова.
- Да ты сам-то холодный, как лужа, - ответила она. - Может, тебе чаю сделать?
- Не надо... чаю, - слабо ответил Ваня. - Посиди со мной.
- Да я все время с тобой сижу, - не унималась Клава. - А ты все молчишь и молчишь. Я вот тебе и книжку читала, а ты уснул.
- Снег, - произнес Ваня. - Пошел.
Клава обернулась и увидела, что действительно пошел снег, легкий и редкий, словно он не был, а только казался иногда.
8. Страж у врат тьмы
С того дня Ваня начал понемногу разговаривать с Клавой, порой ни о чем.
- Я веток боюсь, - сказал однажды Ваня, глядя в окно. - Тех, что упали.
Клава подошла к окну и посмотрела на ветки, торчащие из посеревшей от гнили листвы.
- Почему? - спросила она. - Это ветер их сбивает.
Зимний парк казался ей холодным и бесконечным, облетевшие деревья стояли непроницаемой стеной, кто знает, как далеко уходят они в глубину, даже может быть, там, в неизвестных оврагах, живут волки.
- Ночью я просыпаюсь, и кто-то ходит в саду.
Ваня упорно называл парк садом, хотя Клава уже не раз объясняла ему, что сад - это где растут фруктовые деревья или цветы. Но, наверное, Ваня никогда не видел цветов, а всю жизнь провел в Горках, на пороге вечности.
- Это листья шуршат, вода в них замерзает, и они шуршат, - отвечала Ване Клава.
- Нет, там ходит кто-то. Вот ты не спи - сама услышишь.
В ту ночь Клава долго старалась не спать, но так ничего и не услышала, кроме свиста ветра в обледеневших ветвях. Наконец она уснула, и ей приснилась Варвара, сидящая на окне. Это был первый сон о Варваре со времени их расставанья. Клава хотела побежать к Варваре и потрогать ее, но та не позволила.
- Не подходи ко мне! - попросила она шепотом, прикладывая палец к губам. - Я тебе только снюсь.
Клава села поудобнее в кровати, поджав ноги, чтобы смотреть на Варвару. А ту было плохо видно, один темный, кошачий силуэт на фоне окна.
- Ты слышишь? - Варвара оглянулась в сторону деревьев за окном - они были сплошь покрыты белым инеем и освещали собою ночь. Клава ничего не услышала. - Хозяин близко.
Клава посмотрела в небо, темно-серое, освещенное зарницей снегов. Ей стало тревожно, жутко от этого мертвого света. Там, за окном, все было ясным и пустым.
На следующую ночь Ленин возил Клаву смотреть, как выполняется план товарища Троцкого. Над темной равниной светил единственный прожектор. Тысячи людей копали какие-то глубокие ямы и еще рвы, бесконечно тянущиеся вдаль. Многоголосый, хрустящий скрежет лопат был таким зловещим, словно вскрывался на реках лед под невыносимым давлением своей смерти. Клава не могла на такое смотреть, и спряталась за распахнутое пальто Владимира Ильича. Они стояли на возвышенности, и Ленин молча глядел вдаль, понимая своей мыслью то, чего никто не смог бы понять.
- Они ломают там землю, - рассказала Клава Ване, вернувшись поутру домой. - Чтобы по ней нельзя было пройти.
Скоро она стала возить Ваню гулять в парк, катала его по широким дорожкам, и подбирала красные кленовые листья, чтобы поставить их дома в вазу. Когда выпало побольше снега, Мария Ильинична разрешила Клаве сажать Ваню в санки, завернув его предварительно толстым одеялом.