И.А.Снегова (1922–1975)
Бывает так: живешь в неволе —
В безвыходной сердечной боли.
Потом, бывает, минет срок,
И боль уйдет, как дождь в песок.
Ясно, что смена этапов большого любовного цикла – это, в основном, объективный процесс. Тем не менее, возможно, определенную роль тут играет и субъективное стремление участников романа сначала к обогащению своей эмоциональной жизни, а затем, наоборот, к покою:
А.П.Межиров (1923–2009)
И море, море, море перед нами.
За выщербленной дамбой грохоча,
Играет буря
черными волнами,
И догорает в маяке свеча.
Но ты сказала:
– Тот, кто может плавать,
Тому на этом свете не страшна
Ни тихая, обманчивая заводь,
Ни штормовая, дикая волна.
И в тот же миг
волны возвратной сила,
Угрюмо оттолкнувшись от земли,
Меня с любимой вместе в море смыла,
И мы поплыли оба как могли.
И больше не подвластные прибою,
Плывущие без отдыха и сна,
Волны возвратной
жертвы мы с тобою —
Нас не пускает на берег она.
Не знали мы,
что счастье только в этом —
Открытом настежь море —
не мертво,
Что лишь для тех оно не под запретом,
Кто не страшится счастья своего.
Мы к берегу стремились
что есть силы,
Обетованной жаждали земли,
Мы обрели,
нашли
покой постылый —
И на погибель счастье обрекли.
Да, человек устроен именно так. В покое «он – мятежный – просит бури», а в буре – покоя. По окончании любви он сначала бывает рад одиночеству, но затем пресыщается им и сожалеет о конечности любви:
П.Ю.Барскова (р. 1976)
Так любовь глубока,
Что становится темной и вязкой.
Как в июле река
Покрывается глупою ряской.
Покидаешь опять
Эту пресную, клейкую жижу.
Повторять, повторять:
«Презираю. Боюсь. Ненавижу».
Пресыщаясь легко
Одиночеством, ждешь и жалеешь
Чувство, белое, как молоко,
Золотое, как свет, который продлить не умеешь.
Есть ситуации и основанные на них точки зрения, что конец любви непременно случается по вине одного или обоих участников, например, по причине победы зла в его извечной борьбе с добром:
В.И.Лелина (р. 1957)
Мелодия, что мы с тобой вели,
То затихала, то была слышнее,
Мы с нею отрывались от земли,
На землю опускались вместе с нею.
Там тема одиночества была,
И тема странствий изредка звучала,
Но грусть тогда возвышенно светла,
Когда любовь присутствует сначала.
Кончалось одиночество, и путь
Любой заканчивался возвращеньем,
И позволяли паузы вздохнуть,
И мы не придавали им значенья.
Но, допустив однажды тему зла,
Мы не заметили ее аккорд финальный, —
А пауза возникла и росла,
Теряя звук и смысл музыкальный.
Однако более обоснованной представляется все-таки другая точка зрения, согласно которой конец любви есть объективное явление. Такова жизнь, ибо психика здорового нормального человека при первой возможности стремится вернуться в обычное равновесное состояние, преодолев этот «недуг»:
М.И.Цветаева (1892–1941)
Возвращение в жизнь – не обман, не измена.
Пусть твердим мы: «Твоя, вся твоя!» чуть дыша,
Все же сердце вернется из плена,
И вернется душа.
Эти речи в бреду не обманны, не лживы,
(Разве может солгать, – ошибается бред!)
Но проходят недели, – мы живы,
Забывая обет.
В этот миг расставанья мучительно – скорый
Нам казалось: на солнце навек пелена,
Нам казалось: надвинутся горы,
И погаснет луна.
В этот горестный миг – на печаль или радость —
Мы и душу и сердце, мы все отдаем,
Прозревая великую сладость
В отрешенье своем.
К утешителю – сну простираются руки,
Мы томительно спим от зари до зари…
Но за дверью знакомые звуки:
«Мы пришли, отвори!»
В этот миг, улыбаясь раздвинутым стенам,
Мы кидаемся в жизнь, облегченно дыша.
Наше сердце смеется над пленом,
И смеется душа!
Этим, собственно говоря, исчерпывается тот материал, в котором поэты пытались взглянуть на любовь сверху или со стороны, увидеть ее динамичность, выделить какие-то этапы в этой динамике. Всё остальное – это огромное количество фрагментов, в которых говорится об отдельных фазах любви. Основательно и последовательно разбираться во всем этом мы начнем в следующем разделе.
4.1. От исходного бесстрастия к предвкушению и ожиданию
Итак, начнем сначала, с исходного безразличия и бесстрастия, которое мы будем рассматривать как норму, точку отсчета:
К.Д.Бальмонт 1895 (1867–1942)
Пред рассветом дремлют воды,
Дремлет сумрак молчаливый,
Лик застенчивой Природы
Дышит ласкою стыдливой. /…/
Так и ты молчишь бесстрастно,
Нет в душе твоей порыва,
Ты застенчиво-прекрасна,
Ты чарующе-стыдлива.
Возникновение любви в поэзии обычно представляется как некое таинство; явление стихийное, иррациональное и непостижимое: