Мэгги коснулась кончиком языка уголка губ.
- У моего отца есть знакомый брокер: лысый человечек с большим пузом и плохим пищеварением. Торри покачал головой.
- Нет, мать не брокер. Брокеры продают и покупают акции, которые принадлежат другим людям, причем стараются, чтобы пакеты ценных бумаг переходили от одного к другому как можно быстрее. А мама - инвестор: она выбирает, в какие акции вложить свои собственные деньги. Ну, свои и отца.
- И она зарабатывает деньги или вы живете на доход с фермы?
Торри наклонил голову.
- Если хочешь ознакомиться с налоговыми отчетами нашей семьи, они, я полагаю, у матери в кабинете.
Лучше уклончивый ответ, чем прямое "да". Или чем объяснение, что вся их земля, за исключением пяти акров сада, сдана в аренду Норстедам. Это все частные семейные дела, хотя и не тайна. А вот происхождение странных золотых монет - истинного источника благосостояния Торсенов, это уже тайна, над которой Торри немало думал. Но он обо всем узнает, когда настанет пора. Так говорит мать, так говорит отец, так говорит дядя Осия, и Торри верит им.
А тем временем...
Торри обнял Мэгги за талию и потянул вверх край свитера. Девушка откинула голову, и он поцеловал ее, сначала нежно, а потом страстно: ее теплый и влажный язык таял в его рту. Приподняв край свитера, рука Торри скользнула в низкий вырез майки, а затем ниже, под лифчик. Торри почувствовал, как напрягается под его ладонью высокая грудь. Пальцы Мэгги играли с пряжкой его пояса, потом она легонько оттолкнула молодого человека.
- Торри! Твоя мать в соседней комнате, и дядя с отцом вот-вот вернутся!
Рука Торри осталась лежать на груди Мэгги.
- Мать ничего не слышит, пока работает, а раз отец с Осией еще не вернулись, они появятся теперь только ближе к вечеру. Ты бы поверила мне, если бы попробовала жареных цыплят Сэнди Хансен или хотя бы посмотрела, как она выкладывает их на тарелку, так что кончай отбрыкиваться.
Да и потом, если мать что и услышит, она просто не станет слушать.
Прижав девушку к двери, Торри целовал ее ушко и шею. От Мэгги пахло мылом "Айвори", лимоном и розами и лишь чуть-чуть - потом.
Торри зацепил пальцем пояс ее леггинсов.
- Я хороший мальчик, и если скажешь "нет", я остановлюсь. Только скажи.
- Похоже, мысль заняться сексом, пока твоя мать сидит в соседней комнате, заводит тебя до такой степени, что мой отец, психолог-клиницист, наверняка увидел бы в этом нечто не особенно здоровое, - сказала Мэгги, словно не расслышав слов Торри.
- Это не отказ...
Мэгги залезла в задний карман его джинсов.
- Ой, я вижу, нам не придется больше идти на охоту за презервативами.
- Когда-то я был бойскаутом...
Мэгги улыбнулась, расстегивая пряжку на поясе Торри.
- Ну, тогда разорвешь упаковку зубами.
- Договорились, - согласился Торри. Что было гораздо более вежливым ответом, чем "в постели посмотрим".
Глава 2
Ториан и Осия
Одетый в эластичный бандаж, хлопчатобумажные шорты и линялую желтую футболку с надписью "Дартмут" (выигранную на пари), чувствуя волосатыми ляжками прохладный спортивный мат, Йен Сильверстейн сложился почти вдвое, растягивая подколенные сухожилия, пока они не начали потрескивать.
Разогрев - вот верный путь к тому, чтобы занятия спортом тебе не повредили. Несмотря на репутацию фехтования - как правило, среди людей, которые сталкивались с ним, просиживая задницу у телевизора и глядя, как Бэзил Рэтбоун поддается Эрролу Флинну (Рэтбоун был фехтовальщик олимпийского класса; а Флинн даже трезвый не мог прикрыть свою нижнюю линию, хотя бы от этого зависела его жизнь), - фехтование было не опаснее шашек и гораздо менее травмоопасно, чем бейсбол или баскетбол. Бейсболист может словить мяч; баскетболист может налететь на другого игрока или повредить лодыжку.