— Конечно, — ответила она, и тут же поправилась:
— Я хочу сказать, конечно, нет! Откуда мне знать, что такое эти южные земли? Я думала, твое окно — просто обычное магическое зеркало, я сосредоточенно думаю об Ориэлле и, будь она хоть на краю земли, тут же вижу ее. — К изумлению Хеллорина, фея вдруг порывисто обняла его, смеясь и плача одновременно. — О Боги, у меня вновь появилась надежда. Я уже почти поверила, что…
Уже много лет Хеллорина не обнимала ни одна женщина, ни из какого народа. Потеряв Адрину, он и сам не стремился к этому. Эйлин поглядела на него, и их глаза встретились; потом волшебница отвела взгляд.
— Ответь мне, — произнесла она, и уху Владыки Фаэри голос ее показался неестественно напряженным, — отчего в твоем окне нельзя увидеть то, что происходит за океаном?
— Соленая морская вода — помеха для Древней магии Фаэри, — помолчав, ответил Хеллорин. — И ваши предки, фея, использовали ее себе во благо, а нам
— во зло.
— — Как так? — вновь нахмурилась она, и Хеллорин с досадой подумал, что тревоги давно минувших дней могут омрачить их дружбу. Он вздохнул:
— Забудь мои слова. Стоит ли сейчас ворошить древние дрязги и несправедливости?
— Я хочу знать! — резко ответила Эйлин и добавила уже мягче:
— Если наши предки причинили вашему народу несправедливость, то кому, как не их потомкам, исправлять содеянное? А ведь я — единственный маг, с которым ты можешь поговорить…
Поняв, что гнев волшебницы направлен не на него, Хеллорин собрался с духом и заговорил. Он рассказал ей то, о чем Фаэри никогда не рассказывали магам: о том, каким был мир в незапамятные времена, пока не были еще созданы Волшебные Талисманы и чародеи не добились господства над другими народами, что владели Древней магией. С широко раскрытыми глазами слушала фея Озера его рассказы о могучих каменных гигантах — Молдай, живших в равноправном союзе с Маленьким Народцем — гномами, которые ютились по склонам гор и служили великанам глазами и ушами в этом мире.
— И когда чародеи пожелали лишить Молдай силы, они не придумали ничего лучшего, как изгнать гномов в северные земли, лишив их таким образом возможности общаться с Молдай, жившими на Юге. — В голосе Хеллорина зазвучала горькая усмешка. — И решили они, что будет справедливо использовать море для этой их цели. И нашелся некий Молдан, безумный великан, который похитил Жезл Земли и использовал его волшебную силу, чтобы расколоть материк, отделив Север от Юга, хотя прежде они были связаны воедино. В тот черный день море затопило сушу, соединявшую страны света, и многие погибли — и смертные, и маги.
Эйлин нахмурилась:
— Я этого не знала. Столь древние предания не вошли в нашу историю.
Хеллорин горько рассмеялся:
— Истинно говорят, что знания — это жизнь, и отвергающий их — обречен. Разве не знаешь ты, о фея, что безумный Молдан, единственный из своих северных собратьев, остался в живых? И разве тебе неведомо, что он и поныне живет, скованный чарами, в плену горы, на которой Волшебный Народ воздвиг свою цитадель?
— Как? В Нексисе?! — ошеломленно воскликнула Эйлин. — О Боги, если Миафан узнает…
— Да, мы должны молить их, чтобы этого не случилось. — Верховный Маг однажды уже поставил мир на грань гибели, преступно вызвав из небытия Нихилим, а Молдан, безумный от природы и веками копивший злобу, безусловно, пожелает утолить жажду мести к заточившим его.
Этот Молдан, все время, оказывается, находившийся где-то под Академией, настолько пугал Эйлин, что она почла за лучшее переменить тему.
— Ты сказал, что мои предки использовали море против Молдан, — напомнила волшебница, — но при чем же здесь Фаэри — Лесной Народ?
Хеллорин пожал плечами:
— Все очень просто. Когда Молдан создал море на месте прежней суши, обнаружилось, что соленая вода служит препятствием для Древней магии.