Он оставил на кладбище слонов всю провизию, лишь бы принести мне, ученому человеку, как он говорит, неведомую кость.
- Что же следует из всего этого, если даже, осмелюсь так выразиться, поверить вашему неграмотному таежнику?
- Из этого следует, милейший, что в Сибири до последнего ледникового периода был жаркий африканский климат. Здесь водились тигры, слоны...
- Вы хотите сказать, что и люди, обитавшие здесь...
- Вот именно! И люди, обитавшие здесь, были совсем другие, чернокожие. Не хотите ли еще раз взглянуть на фотографию?
Кленов замахал руками:
- Простите меня, профессор. Я ваш недавний студент. Но я лишь экспериментатор. Я верю только опытам, а не гипотезам.
- Вам не нравится эта гипотеза о затерянном племени чернокожих сибиряков? Хотите, я взволную вас другой?
Кленов, может быть, и не хотел, но Баков обращал на это очень мало внимания.
- Что вы думаете, почтенный мой физик-экспериментатор, о единстве форм жизни Вселенной?
- Откровенно признаюсь, профессор, ничего не думаю. Это так далеко от физики...
- Быть может, и не так далеко... - снова загадочно сказал Баков.
- Во всяком случае, надо думать, что формы эти бесконечно разнообразны, заметил Кленов.
- Не вполне, - пробурчал Баков. - И у лягушки и у человека по пяти пальцев на конечностях и сердце в левой стороне.
- Совершенно справедливо.
- На голове почти у всех животных по два глаза, по два уха... Словом, похожего много.
- Пожалуй, - согласился Кленов.
- А как вы думаете, по какому пути могла развиваться жизнь на другой планете?
- Простите, профессор, осмелюсь возразить вам. Я считаю саму постановку вопроса... не научной.
Баков громко расхохотался. Олень Кленова, который шел рядом с оленем Бакова, шарахнулся в сторону.
- А между тем это любопытнейший вопрос! Знаете ли вы, Кленов, замечательного мыслителя прошлого века Фридриха Энгельса?
- Я далек от его понимания классовой борьбы и ее значения. На мой взгляд, вершителем судеб человечества может быть только человеческий Разум и Знание.
- И носителями Разума и Знания вы готовы считать лишь наших с вами почтенных коллег?
- М-да... мне кажется, что только ученые могут принести человечеству счастье. Впрочем, я далек от политики, хотя и готов сопровождать вас в изгнание, быть вашим учеником и помощником.
- Если бы у меня хватило времени, я прежде всего выучил бы вас марксизму. Так вот! Я встречался с Фридрихом Энгельсом, с этим замечательным человеком, когда еще пылким юношей бывал за границей. Старый философ рассказывал мне, что работает над книгой о природе, применяя для понимания ее законов материалистическое учение и диалектический метод. Он в этой работе затрагивал вопросы, закономерности возникновения и развития жизни. Жизнь, первая живая клетка, неизбежно должна была возникнуть, когда условия на какой-нибудь планете оказались благоприятными. Развитие жизни всюду должно было начинаться с одних и тех же азов. Высшие формы жизни, по крайней мере у нас на Земле, связаны с позвоночными, у которых наиболее совершенная нервная система. А высшим среди высших является то позвоночное, в котором природа приходит к познанию самой себя, - человек. Я бы не ожидал встретить на другой планете в роли тамошнего "царя природы" муравья или саламандру. Условия на планетах разные, вернее - смена этих условий различна, а законы развития жизни одни и те же. Все преимущества строения позвоночных, которые определили высшую ступень их развития на Земле, неизбежно сказались бы и на любой другой планете, если условия вообще допускали бы там возникновение и развитие жизни. Но уж если жизнь возникла, то она будет развиваться и в конце концов, как говорил Энгельс, неизбежно породит существо, которое, подобно человеку, познает природу.