Неужели ты так меня боишься, что даже не можешь стать потверже?
- Ты имеешь в виду эрекцию, ведь так? Если ты не в силах понять, почему мой пенис от страха съеживается и пытается заползти в живот, значит, ты вообще ничего не понимаешь в мужчинах.
- Да ладно, я тебя не укушу, - сказала она.
И, взяв пенис в руку, наклонилась над ним с широко открытым ртом; при этом она широко улыбалась, демонстрируя все свои зубы.
- Прекрати, - сказал он, отшатываясь.
- Да я просто шучу, не волнуйся, - сказала она.
Она подтянулась, схватившись за изголовье кровати, и принялась целовать его в губы. Она глубоко просунула свой язык ему в рот, так что Чайлд поперхнулся.
Он отпрянул.
- Перестань! Что ты делаешь? Я так задохнусь!
В ответ женщина подобралась, сидя на постели, и зашипела на Чайлда как кошка:
- Ах, ты не можешь дышать! А как ты думаешь, дышу я, когда ты всовываешь эту большую штуковину мне в горло? Что, тебе не нравится?
- Сам не знаю, что со мной, - сказал Чайлд, тоже садясь. -Давай еще покурим травки. Может быть, все встанет на свои места.
- Так ты не можешь любить меня без этого?
Он попытался взять ее руку в свои, но она вырвалась.
- Ну как ты не понимаешь, эти стальные зубы! Кровь! Окровавленные куски мяса! О Боже милосердный!
- Мне жаль Колбена, но какое он имеет отношение к нам? Ты никогда его не любил, ведь ты же и сам собирался от него избавиться. Меня от него так просто тошнило...
Сибил поднялась, накинула и запахнула кимоно, зажгла сигарету и снова закашлялась. Создавалось впечатление, будто в ее легких полно воды.
Чайлд тут же озлился. Он уже открыл рот, чтобы высказаться. Он еще не знал, что скажет, но, несомненно, это будет что-нибудь оскорбительное. Его остановил запах мускуса, исходящий от Сибил. Она была прекрасно сложена. Волосы внизу живота были иссиня-черными и мягкими, как мех морского котика. Ее влагалище могло сжимать его член, как будто там внутри у нее находилась третья рука. Затем он вспомнил фильм: что-то пытается вырваться из влагалища женщины, и токи крови, пульсирующей в его члене, немедленно застыли, а затем отхлынули куда-то прочь, назад в тело.
Сибил, угрюмо наблюдавшая, как тает его эрекция, произнесла сквозь зубы:
- Ну а теперь что, а?
- Сибил, ты здесь ни при чем. Дело во мне, я слишком издерган.
Она вдохнула в себя сигаретный дым, пытаясь справиться с кашлем.
- Ты всегда думал о своей работе, даже дома. Ничего удивительного, что наша совместная жизнь превратилась в ад.
Она была не права. Обычно они оскорбляли друг друга без всякой причины, и он до сих пор не понимал, что было истинной подоплекой ссор. Сейчас спорить было тем более не о- чем С него хватит.
Он сел на кровати, свесив ноги, затем рывком встал и пошел к стулу, где была сложена его одежда.
- Что ты делаешь?
- Твои мозги, судя по всему, совсем пропитались смогом. Это же очевидно - я одеваюсь. А затем - что не так уж сложно предсказать - я уйду.
Он сдержался и не добавил - навсегда. Это бы прозвучало по-детски. Хотя и вполне могло оказаться правдой.
Сибил с минуту помолчала. Бывшая жена Чайлда сидела, покачиваясь, с закрытыми глазами. Затем она встала, резко повернулась и ушла в соседнюю комнату Через несколько минут, уже полностью одетый, Чайлд последовал за ней. Сидевшая на диване Сибил уставилась на него в упор.
- В последний раз я получал такую взбучку, когда был подростком и поздно пришел домой с любовного свидания, - сказал Чайлд.
Он понятия не имел, зачем он это говорит. Он же и так знал, что Сибил не считает себя виноватой в ссоре, и не собирался ничего менять. А может, он на что-то надеялся?
- С любовного свидания? Ты, наверное, встречался сам с собой, старичок!
Так, значит, его бывшая в ярости. К сожалению, ярость не делала ее красивой.
Ему не хотелось уходить, поскольку у него осталось неприятное ощущение собственной несостоятельности.