Дьявольская улыбка искривила лицо лорда, когда его пальцы обхватили рукоять красавца-меча. Вот так-то, ликовал сэр Гилберт. Для того глупца все случившееся должно было послужить хорошим уроком: напрасно, ох напрасно посмел он унизить сэра Гилберта на турнирном поле! Выбить его из седла — да никакой бастард об этом и помыслить не должен! Чтобы какой-то безвестный, безземельный странствующий рыцарь сломал руку молодому лорду Дакстону на глазах у всей лондонской знати и ушел безнаказанным — не бывать такому во веки веков!
Он-таки заставил молодчика расплатиться, торжествовал сэр Гилберт. Расплатиться сполна. Одной стрелой он убил двух зайцев, когда выдал этого человека за разбойника. Пара золотых монет — и толстяк-мэр, не задавая лишних вопросов, охотно согласился уладить дело ко всеобщему удовольствию при помощи виселицы. Что ж, сейчас самонадеянный выскочка осужден, повешен и гниет в какой-нибудь яме. Жаль только, что наглец так и не узнал, кому обязан столь бесславным концом. Это было бы чересчур рискованно.
Сэр Гилберт громко расхохотался, и смех глухо прозвучал в пустынных покоях. Все встало на свои места. Этот глупец — кажется, его звали сэр Эрик — убран с дороги, власти успокоятся на радостях, что разбойники схвачены и казнены, а он отныне — лорд Дакстон, и, должно быть, пришло время развязаться со своей бандой головорезов. Теперь он может пользоваться доходами от поместья, как ему заблагорассудится. Осталось только обзавестись женой — богатой женой, разумеется. Тогда его положение упрочится раз и навсегда. Пусть супруга вынашивает ему наследников, а он будет наслаждаться жизнью при дворе.
Он снова схватил меч и окинул его жадным оценивающим взглядом. Плохо, что этот меч ни с каким другим не спутаешь — слишком заметен. Сэр Гилберт с удовольствием воспользовался бы им в следующем турнире, но это может быть опасно, по крайней мере в Лондоне. Но в другом месте…
С самодовольной улыбкой Гилберт поднял меч и вложил его в отделанные металлом кожаные ножны, висевшие на стене. Великолепное оружие, но главное, оно — символ его победы. Он снова наполнил кубок вином и выпил за свою удачу.
Ее мучили демоны. Безликая масса настигала ее и в жутком кошмаре рассыпалась на множество наводящих ужас лиц. Ее неумолимо преследовали, загоняли в нору, откуда не было выхода, и там ее приветствовали злобные пьяные морды. Вдали она слышала зовущий детский голос. Джайлс, с несказанной радостью подумала Розалинда. Но стоило ей обернуться, бледное личико брата расплывалось, а вместо него проступало искаженное болью лицо Клива.
— Клив… — громко всхлипнула Розалинда, пытаясь дотянуться до него, потому что он звал ее. — Клив!
Но когда она смогла дотронуться до него рукой, это был совсем не Клив. Черты таинственного лица были жестче, и хотя на нем играла ободряющая улыбка, Розалинда знала, что ближе подходить нельзя. Она повернулась, чтобы убежать, но этот некто снова возник перед ней, загораживая дорогу. От страха у Розалинды заколотилось сердце. она кинулась в другую сторону, но он снова был тут как тут.
Теперь улыбка на лице стала шире, а ясные глаза были серьезны и наблюдали за ней со сверхъестественной прозорливостью. Люцифер, ужаснулась она, опрометью бросаясь прочь. Люцифер!
Розалинда села рывком, очнувшись от страшного сна. Сердце едва не выпрыгивало из груди, каждая жилка была натянута, как струна, и все тело свело судорогой от пережитого ужаса. Она дико повела глазами, высматривая привидевшийся лик, ибо пара дьявольских глаз ее тревожного кошмара нагнала на Розалинду больше страха, чем все другие омерзительные морды, тянувшиеся к ней. Но вокруг царили тишина и спокойствие.