А голоса матери Маша не слышала никогда. Та умерла родами, от неудачного кесарева.
Скудин между тем резвился вовсю, демонстрируя высший класс боевого плавания. Мастерски нырял, высовывался по пояс над поверхностью озера, резким рывком выскакивал высоко в воздух, словно ниндзя, запрыгивающий «способом молодого лобана» в лодку своего противника. Ключом вскипала вода, играли на солнце брызги, потом всё успокаивалось и затихало – надолго, так надолго, что Маше делалось страшно. Иван всякий раз отсутствовал раза в два дольше, чем теоретически полагается выдерживать под водой человеку, но всё же выныривал, как таинственное подводное чудище, троюродный брат Нэсси из шотландского озера, называвшегося воровским словом «лох»… Маше было не до забав. Она степенно проплыла разик вдоль берега, смешно отплёвываясь и задирая над водой подбородок. Выскочила на сушу и сразу принялась яростно вытираться. Натянула трусики, путаясь, залезла в платье… Снова закурила и блаженно устроилась на камушке. Господи, до чего ж хорошо!..
Шелкнул замок, и стало ясно, что действовать придётся по худшему из мыслимых вариантов. Ибо на пороге стоял лично заместитель директора по режиму. А в глубине коридора просматриваема, тройка его ближайших подручных. Могучие парни переминались, ни дать ни взять «болея» за своего командира «Можно к вам?» – дипломатично спросив Скудин, хотя мог бы войти и не спрашивая, и папа потом говорил, что почувствовал себя носом к носу с вампиром, которому, как известно, вначале требуется приглашение. "Прошу.. " – буркнул он отступая с дороги. «Приятного аппетита, – пожелал Иван всем присутствующим. И… извлек из-за спины розы. Целый букет нежно-лососёвых, нравившихся (и откуда узнал…) имениннице. – Поздравляю вас, Марина Львовна, с днём рождения, – продолжал он улыбаясь, но глаза почему-то были настороженные и тревожные. – И ещё… позвольте сделать вам… предложение. ВЫХОДИТЕ ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ!»
…В общем, чудесные лососёвые розы обратно в скудинскую физиономию не полетели. «Таких ребят полно! А ты!..» – возмущался папа несколько времени спустя, когда «Иван Степанович» превратиться в «Ваню» и даже «Ванечку» и повадился чуть не ежедневно похищать Марину после работы, так что домой она возвращаюсь иной раз за полночь. Возвращалась с сияющими, между прочим, глазами. «Он же натуральный головорез! Дуболом!.. Мокрушник на государственной службе! – рокотал Лев Поликарпович. – Да что ты в… гестаповце этом нашла? Когда доктора и кандидаты кругом…»
«За кандидата наук, если помнишь, я уже выходила!» – отбивалась Марина. Её жизненный путь действительно ознаменовался недолгим и неудачным браком с сыном старого папиного товарища, талантливым математиком. Машу, собственно, и привело под венец в основном глубокое уважение к Володиной одарённости. Шесть месяцев совместной жизни, в течение которых он то и дело перебивал её на полуслове, ибо способен был рассуждать только о любимых проблемах кодирования, расставили все точки над "ё". Молодые люди развелись без разменов квартир, скандалов и слез, оставшись друзьями. Их дружбе оказалось достаточно научных консультаций раз в две недели. А большего, как теперь было ясно, и с самого начала не требовалось.