– Что вы собираетесь сделать? – спросила она шепотом.
– Я сам ему все расскажу. Вам не придется ничего объяснять.
Она не верила своим ушам.
– Неужели вам так не терпится меня опозорить? Я вас не понимаю. Что я вам сделала? В чем провинилась? За что вы меня так ненавидите?
Настал черед Броуди уставиться на нее в изумлении.
– Вы… Вы не хотите, чтобы я ему рассказывал? Не хотите, чтобы он узнал?
Анна не ответила.
– Простите, – сказал он после паузы. – Я не сообразил, что это может поставить вас в неловкое положение.
В ее голосе зазвенели льдинки.
– О, нет, я уверена, что вам и в голову не пришло.
Конечно, Броуди понимал, что не заслуживает ничего другого, но все равно разозлился.
– Успокойтесь, – огрызнулся он, – ваша позорная тайна не выйдет наружу.
Потом он сунул руки в карманы.
– И не беспокойтесь насчет… ну, словом, это не повторится. Вам ничего больше не грозит. Я вам обещаю.
Она рассмеялась в ответ коротким вымученным смешком.
– Верно, это больше не повторится, но только ваше никчемное обещание тут ни при чем. Оно ничего не стоит. Это не повторится по другой причине: если вы еще раз тронете меня хоть пальцем, вам придется горько пожалеть о том, что вы покинули бристольскую тюрьму. И это, мистер Броуди, я обещаю вам.
– Это звучит почти как вызов, – заметил Броуди, внезапно сверкнув белозубой улыбкой.
Анна вдруг почувствовала, что не стоит угрожать ему. Он мог бы поймать ее на слове.
– Я знаю, почему вы на меня набросились, – яростно прошептала она. – Вы завидуете вашему брату, потому что он недосягаем для вас. Николас любил меня, а вам хотелось бы разрушить это чувство, замарать его, уничтожить. Вы презренный негодяй, мистер Броуди. Проживи вы хоть целую вечность, все равно вам никогда в жизни не стать таким, как он!
Она бы еще что-нибудь добавила, ей безумно хотелось сквитаться, осыпать его оскорблениями, причинить ему боль, но его лицо, на котором застыло выражение отчаянной беззащитности, заставило ее остановиться. Послав ему напоследок взгляд, исполненный, как она надеялась, испепеляющего презрения, Анна подхватила юбки, повернулась кругом и скрылась за деревьями.
Глава 11
– Эйдин, не уезжайте!
Это вырвалось у нее нечаянно: Анна сама не ожидала, что станет его просить, пока не открыла рот. О’Данн уже натягивал перчатки, но, услыхав ее слова, оторвался от своего занятия и поднял голову. На его добродушном и обычно невозмутимом лице было написано удивление.
– В чем дело?
Анна покраснела.
– Разве мы не можем сказать, что вы тоже приехали с визитом? Миддоузам это не должно показаться странным. Мы объясним, что вы здесь проездом, по дороге куда-нибудь…
– Вы же знаете, что это невозможно! Дитц регулярно посылает написанные мной письма из Шотландии, где я якобы сижу у постели моего больного отца.
– Да, но Миддоузы…
– …могли запросто услыхать об этом от кого-нибудь из наших общих знакомых, хотя до сих пор я с ними не встречался. А главное, они уже потом, после возвращения, могут случайно упомянуть в разговоре с людьми, которые меня знают, что познакомились со мной в Италии. Нет, Анна, риск слишком велик.
Разумеется, риск был слишком велик, она все прекрасно понимала. Просто у нее в последнюю минуту сдали нервы.
В голосе О’Данна зазвучала тревога:
– Ведь вы не боитесь остаться с ним наедине, дорогая? Вам, конечно, не придется быть совсем одной, вы же понимаете, но…
– Нет, я ничего не боюсь.
Не поднимая глаз, Анна взяла его шляпу со столика в холле и принялась разглаживать ворс на полях.
– Он вас чем-то оскорбил?
– Нет-нет, конечно, нет! Если бы он что-то сделал, я бы вам сказала.
При этом Анна порадовалась, что в холле царил полумрак: лицо у нее было виноватое, щеки так и горели.