Броуди ощущал неудержимое возбуждение, и если бы он не знал наверняка, что на такое расчетливое и бессовестное обольщение она не способна, то побился бы об заклад, что она нарочно его мучает.
Вчера Анна получила письмо от какой-то своей ливерпульской знакомой по имени миссис Миддоуз, сообщавшей, что через неделю она будет проездом во Флоренции вместе со своей семьей и с удовольствием нанесет визит. С тех пор работа по превращению его в Ника значительно ускорилась.
– Так уже достаточно, Эйдин? Или еще короче? – спросила Анна, оглянувшись через плечо на адвоката, наблюдавшего за ними с дивана.
Он неопределенно хмыкнул:
– Сзади надо бы еще немного убрать.
Она повиновалась: начала аккуратно подравнивать густые каштановые пряди, захватывая их между пальцами. Ее бережные прикосновения оказывали на Броуди странное воздействие – расслабляющее и волнующее одновременно. Покончив со стрижкой, Анна наклонилась к нему и сдула волоски с его шеи, отчего у него по коже побежали мурашки. Нет, она все-таки делает это нарочно, черт бы ее побрал! Он облегченно вздохнул, когда Анна наконец положила ножницы и отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой.
Очевидно, результат ее не удовлетворил. Она нахмурилась, скрестив руки на груди, посмотрела на него с одного бока, потом с другого. Поджала губы и прищурилась. Наконец решительно покачала головой:
– Нет.
– Нет? – спросил Броуди.
Анна не обратила на него внимания.
– Взгляните на него, Эйдин.
О’Данн поднялся с дивана и подошел к ней. Они принялись изучать его вместе. Адвокат тоже нахмурился и покачал головой.
– Нет, – согласился он.
– Нет? – переспросил Броуди. Они дружно покачали головой и повторили в унисон:
– Нет.
– Может, для большего правдоподобия надо снять и голову? – пошутил Броуди, стараясь разрядить обстановку.
– Это не Ник. Даже с пробором на правой стороне – это просто не Ник, вот и все. Сам не понимаю, в чем тут дело. Возможно…
– У него глаза светлее, – объяснила Анна. – Не слишком, но все-таки. И волосы тоже. Совсем чуть-чуть.
– А мне кажется, у него более смуглая кожа.
– Ник был полнее.
– Но зато голос точно такой же.
– Мне кажется, у него руки крупнее.
– Гораздо мускулистее.
Они разглядывали его с совершенно одинаковым разочарованным выражением на лицах, скрестив на груди руки и покачивая головами. Броуди терпел, сколько мог, потом встал со стула.
– Вы утверждаете, что я не похож на своего брата? После всех трудов, после всего, через что мы прошли, вы находите, что я не похож на Ника?
– Разумеется, вы на него похожи, – успокоил его О’Данн. – Просто вы не выглядите в точности как он.
– Есть небольшие отличия, – объяснила Анна. – Их может заметить только тот, кто очень хорошо знал Николаса.
– Но даже в этом случае они ни за что не заподозрят, что перед ними не Ник.
– Нет, конечно, нет, – согласилась она, – они просто подумают, что он выглядит как-то странно.
Броуди смерил их обоих тяжелым взглядом.
– Странно? Вы остригли меня, а теперь заявляете, что я выгляжу как-то странно? Вставай, Билл, пошли отсюда, – скомандовал он своему охраннику, сидевшему на полу у камина и занятому игрой с Доменико, местным котом.
– Куда это вы собрались? – возмутился О’Данн.
– Наверх! – прокричал Броуди уже из коридора.
– Ну что, хозяин? – спросил Билли, готовясь последовать за ним.
О’Данн раздраженно отмахнулся от него, и Билли поплелся вон из комнаты.
Анна тяжело вздохнула, глядя в опустевший дверной проем. Она и сама не могла бы сказать, что сейчас произошло.
О’Данн снова сел, не замечая ее состояния, и развернул газету.
– Вот еще одна заметка о голоде в Ланкашире, Анна, – сказал он после небольшой паузы. – Положение становится все хуже.
Она подошла и села рядом с ним.
– Я уже прочла. Меня это пугает.