— Я рад, что мы не пойдем дальше. Хуже нет, чем застрять в горах во время снежной бури.
Вновь прибывшие всегда привлекают внимание, и Таннер отметил, что и они не избежали интереса местных жителей, жаждущих узнать, не приехали ли конкуренты.
— Следуйте плану, — инструктировал Таннер Ханратти и Брауна. — Один из вас должен все время находиться в лагере. Но старайтесь не привлекать внимания. Незачем афишировать тот факт, что вы наемные охранники, или то, что мы везем что-то, что надо охранять.
— Что мы, дураки, что ли? — Ханратти сплюнул на землю возле своей палатки. — Я останусь караулить первым. Остальные могут идти, куда хотят. — Он многозначительно посмотрел на Брауна. — А ты вернешься через три часа, не позже, или я не отвечаю за последствия.
Ухмылка Брауна свидетельствовала о том, что он не слишком испугался, но все же он кивнул и сразу же отправился в направлении салуна, откуда доносились звуки музыки.
— Я составлю компанию мистеру Ханратти, — заявил Пич, ставя на огонь кофейник. — Я, пожалуй, схожу в баню завтра, когда мне захочется погреться. А сейчас холодает. Вы играете в шахматы, мистер Ханратти?
— Я предпочитаю покер.
— Может быть, шашки?
Таннер оставил их выяснять свои предпочтения, а сам решил проверить монеты. Мешки, покрытые попоной, были спрятаны у него под седлом. Ему показалось, что спрятаны они надежно, тем более что Ханратти сидит как раз напротив них.
— Я, пожалуй, куплю пирожки, которые продает та женщина, — сказал Таннер, обращаясь к Фокс, — и съем их, пока буду отмокать в горячей воде. Вы тоже собираетесь в баню?
Ее взгляд был прикован к животным, которые паслись рядом, привязанные на довольно длинную веревку.
— Да, я тоже об этом подумывала. Насчет пирожков.
— И вы хотите, чтобы я за них заплатил, не так ли?
— И надо отнести несколько штук Пичу. Я еще не видела человека, который бы так любил пирожки, как Пич. Особенно с сушеными яблоками.
— У меня такое впечатление, что вы хотите, чтобы за вашу ванну я тоже заплатил.
— Вы же согласились оплачивать все расходы. — Ее глаза сияли: она была довольна, что взяла над ним верх. — Эй, Ханратти, — позвала она. — Ты любишь пирожки? Кажется, мистер Таннер сегодня в хорошем настроении.
— Не откажусь от пирожков, — сказал Ханратти, наблюдая за тем, как Пич расставляет шашки. — Я всегда играю черными. Красные мне не нравятся.
Сдерживая улыбку, Таннер зашагал рядом с Фокс.
— Сдается мне, что вам доставляет удовольствие тратить мои деньги.
— И немалое. — Она стала рассматривать пончо. — Стирка — это законный расход.
Они молчали до тех пор, пока Таннер не заплатил банщику.
— Встретимся позже.
Таннер еще никогда не провожал женщину до бани и не понимал, насколько это неловко. Румянец на щеках Фокс говорил о том, что и она чувствует то же самое. Остановившись в дверях женского отделения, она бросила на него мимолетный взгляд и скрылась за дверью.
Когда Таннер наконец устроился в горячей ванне, его поразили две мысли. Первая — он забыл купить пирожки. Вторая — Фокс, голая, по ту сторону стенки. Он ощутил спазм в желудке, но не потому, что ему хотелось пирожков.
Он считал, что это совершенно естественно и присуще человеческой натуре, что мужчину всегда привлекает «не та» женщина. Возможно, этим объясняется его растущее влечение к Фокс. Нежелательные чувства существовали еще в ту пору, когда человечество обитало в пещерах.
Сколько бы он об этом ни думал, не мог объяснить себе, почему Фокс так сильно его притягивает. И дело было не в том, что она отличается от женщин, которых он обычно встречал. Его чувства были более глубокими, чем обыкновенная похоть, хотя последняя и присутствовала, и была довольно сильной. Он провел немало часов, вспоминая силуэт ее полных грудей.