— Хотите, завтра продолжим? Но уже на револьверах.
Ханратти и Браун рассмеялись, и Таннер почувствовал, как напряжение спало. Остаток вечера быстро прошел в разговорах о преимуществах ружей, особенно марки «Шарп» перед револьверами марки «Кольт», о разных соревнованиях по стрельбе и о том, какое оружие предпочитали знаменитые преступники и полицейские. Впервые с того дня, как началось их путешествие, Фокс осталась у костра с мужчинами, которые даже спрашивали ее мнение и слушали, когда она его высказывала. Перед тем как пойти спать, Таннер отвел Фокс в сторону, не в силах побороть свое любопытство.
— Что бы вы сделали, если бы проиграли?
Ее глаза блеснули, и она гордо вздернула подбородок.
— Я не допускала такой возможности.
Пич уже прикрыл костер валежником. Было слишком темно, чтобы разглядеть выражение ее лица. Он видел лишь бледный овал и линию шеи. Воображение дополнило картину: голубые глаза и полные, красиво очерченные губы.
— Я бы не проиграла. Спокойной ночи, мистер Таннер.
Таннер посидел у костра еще пять минут, анализируя прошедший день. Почти все события были сконцентрированы вокруг Фокс — ее распоряжений, ее опыта, ее помощи, ее умений.
Для Таннера ситуация была уникальной. Он привык, что за всем этим — опытом, помощью и всем остальным — обращались к нему, как к горному инженеру. В своей профессии он был таким же сведущим, как Фокс — в своей. По каким-то необъяснимым причинам он вдруг пожалел, что Фокс никогда не увидит его в обычной роли.
При этой мысли он улыбнулся и покачал головой. Как правило, он не чувствовал необходимости производить впечатление на женщину или добиваться ее одобрения. Но ведь и такой женщины, как Фокс, он еще никогда не встречал.
Глава 6
Ночь они провели на большой высоте в Шошонских горах. Утром, миновав трудный перевал, они спустились в каньон, где нашли руины заброшенной почтовой станции. То ли индейцы, толи поселенцы разграбили станцию, оставив лишь каменный фундамент. Ручей возле станции пересох, и если бы Фокс заранее не сказала, чтобы все имели при себе запас воды, они не смогли бы сварить кофе ни на ужин, ни на завтрак.
Следующий день был длинным и утомительным. Прежде чем перейти Риз-Ривер, им пришлось обходить огромные каменные глыбы, загораживавшие дорогу. Уровень воды в реке был низким, и мулы благополучно перебрались на другой берег, но лошадь Ханратти почему-то заартачилась, не желая входить в воду.
Он кричал на животное, пришпоривал его, в конце концов спрыгнул на землю и попытался затащить испуганную лошадь в реку. Но она упиралась, косила глазом, а на губах у нее появилась пена.
Разъяренный Ханратти, стоя в воде, дергал поводья и проклинал упрямую лошадь.
Пока Фокс передавала Пичу связку мулов, Таннер подъехал к Ханратти и настоял, чтобы тот перевел его лошадь на другой берег. Что Ханратти после короткой перепалки и сделал.
, Интересно, подумала Фокс, надвинув пониже шляпу, что предпримет Таннер? Первым делом он увел лошадь Ханратти от воды. Потом стал что-то тихо шептать ей на ухо и поглаживать по шее. Потом он завязал ей глаза своей банданой, подвел к воде и спокойно перешел с ней на другой берег.
— Черт, я бы и сам мог так сделать, — выругался Ханратти.
— Мог, да не сделал, — ухмыльнулся Браун.
Когда все снова сели на лошадей и поехали дальше, Фокс спросила Таннера:
— Откуда вы знаете, что надо было делать?
— Мулы в шахтах привыкли возить тележки с рудой. Но иногда они чего-то пугаются, и тогда их трудно сдвинуть с места. — Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее. — С таким же успехом вы могли бы меня спросить, знаю ли я, где север.
— Извините, — улыбнулась она, — я не хотела вас обидеть. — Все же она немного удивилась.
И это было нечестно.