Хотя солнце стояло еще довольно высоко, весь и без того мрачный город уже был в тени.
Поскольку городская водокачка была главным местом слухов и сплетен, они остановились возле нее, чтобы набрать воды и размять ноги. Фокс воспользовалась случаем, чтобы задать несколько вопросов. То, что она услышала в ответ, ей не понравилось.
Размышляя о новостях, она повела свой караван сначала вдоль главной улицы, а потом мимо нескольких небольших ферм за город и остановилась на самом краю пустыни. Здесь, на берегу реки в небольшой тополиной роще, они разбили лагерь.
Соскочив с мустанга, она сделала несколько приседаний, чувствуя, как одеревенели ноги. Что-то еще будет утром, подумала она.
— Так, теперь давайте устраиваться. — Пич знал, что надо делать. О нем она не беспокоилась. — Разложите свои спальные мешки, потом один должен принести воды, другой — разжечь костер, кто-то — приготовить ужин. Вы, джентльмены, договоритесь между собой, кто что будет делать. Я помогу мистеру Эрнандесу разгрузить мулов и найду все, что нужно для ужина.
Она как раз привязывала свою лошадь к дереву, когда услышала, как Каттер Ханратти прорычал:
— Только попробуйте, мистер, дотронуться до этого мула, и вы мертвец.
Фокс моментально оценила ситуацию. Пич стоял с одной стороны мула, груженного золотом, а Ханратти — с другой, приставив револьвер к груди Пича.
Через секунду Фокс уже стояла между Ханратти и мулом, чувствуя, как в спину ей упираются мешки, а в живот нацелен револьвер Ханратти.
Но она также поняла, что Ханратти почувствовал, как острие ее ножа упирается ему в бок.
— Сейчас же опустите оружие. — Ее голос дрожал от ярости. — Не смейте направлять револьвер ни на кого из членов экспедиции, вы меня поняли?
Чуть нагнувшись, она сильнее нажала на нож, так что Ханратти опустил взгляд и выругался.
— Никто не смеет прикасаться к золоту.
— Мистеру Эрнандесу поручено заботиться о животных, нагружать и разгружать их. — Револьвер не дрогнул в руках Ханратти, но и ее нож — тоже. Они стояли так близко друг к другу, что Фокс увидела мелкие пузырьки слюны в уголках губ охранника.
Он оскалился.
— Таннер не говорил, что никто, кроме мистера Эрнандеса, не должен прикасаться к золоту. Он сказал — никто.
— Я, наверное, был недальновиден. — Рука Таннера опустилась на плечо Ханратти. Он повернул охранника к себе и заставил его опустить руку, державшую револьвер. — Я доверяю мистеру Эрнандесу разгружать золото. И я доверяю всем, кто хотел бы ему помочь. — Его взгляд остановился на Ханратти. — Сейчас же убери оружие, Каттер.
Пич с шумом перевел дыхание и, откинув брезент, взглянул на банковские мешки так, словно ничего не произошло.
— Куда вы хотите, чтобы я их переложил?
— Положите их возле моего спального мешка и прикройте моим седлом.
— Никогда больше не смейте так делать, — сквозь зубы процедила Фокс, обращаясь к Ханратти.
Ханратти отошел и стал картинно прятать револьвер в кобуру.
— Я просто выполнял свою работу. Никто не пострадал. Фокс внимательно посмотрела на его грубое небритое лицо и маленькие глазки.
— А я делала свою, и тоже никто не пострадал. — Но она была не права. Сквозь рубашку чуть повыше пояса у Ханратти выступила капля крови. Все же она его поцарапала. — Простите.
Ханратти вытащил из-за пояса рубашку и удивленно уставился на пятно.
— Черт возьми, — сказал он, обернувшись к Брауну и показывая каплю крови на коже. — Она меня порезала!
— Ты этого не переживешь, — ухмыльнулся Браун. Оба охранника посмотрели на Фокс так, будто видели ее в первый раз. — Мэм, это был самый смелый и самый глупый поступок, который мне когда-либо приходилось видеть. Вы знаете, сколько человек застрелил на своем веку Ханратти?
— А мне на это наплевать! — отрезала Фокс.