Сомневаюсь, что в этом ряду найдется место поискам окаменелостей.
Пич не сразу ответил. Он смотрел на Фокс, которая ехала впереди вдоль берега реки, выбирая место для переправы.
— Я никогда не был отцом, мистер Таннер, но думаю, что кое-что об этом знаю. Отец хочет, чтобы его ребенок принимал разумные решения, и часто это означает, что он навязывает ребенку то, что хочет сам. А когда ребенок отвергает его советы, отец бывает разочарован и даже может гневаться. Но ведь главное… отец же хочет, чтобы его дитя было счастливым. Даже если он не согласен с тем, как пришло это счастье. В конце концов он отодвинет в сторону свои желания и мечты и пожелает своему ребенку счастья.
— По вашему мнению, я один из тех, кто не приносит счастья?
— Просто я беспокоюсь, мистер Таннер, в этом все дело. Даже если ваше общество примет Мисси с распростертыми объятиями — в чем я очень сильно сомневаюсь, — Мисси не будет счастлива, потому что не сможет проводить дни, бездельничая и наблюдая за тем, как служанки убирают дом, который она могла бы убрать сама. — Глаза Пича были печальными. — А если вы заставите ее отказаться от собственных целей и приехать сюда… Я знаю свою Мисси. Она не сможет быть счастливой, если будет знать, что вы разочаровали своего отца из-за нее.
— Вы только что сказали…
— Знаю. Что вашему отцу придется смириться с вашим выбором. И я верю, что так оно и будет. Но прежде чем это случится, пройдет много времени и будет сказано много горьких и неприятных слов, которых Мисси никогда не забудет. Она всегда будет винить себя за то, что встала между вами и вашим отцом. И это не сделает ее счастливой.
— Так как же мне решить эту проблему? — Таннер беспомощно развел руками.
Я не уверен, что вы сможете. — Пич покачал головой. — Я тоже все время над этим думаю, а теперь, когда я узнал о ваших намерениях, задумался еще больше. Ситуация слишком сложная.
Таннеру неожиданно пришла в голову абсурдная мысль сделать Фокс официальное предложение.
— Вы хороший человек, Пич Эрнандес.
— Вы тоже, мистер Таннер.
— Ведите сюда мулов, — услышали они крик Фокс. — Скоро начнет темнеть.
Таннер взглянул на Пича.
— Фокс призналась мне, что ей хотелось бы кое о чем мне рассказать, но она не может. Вы, случайно, не знаете, что она имела в виду, мистер Эрнандес?
— Возможно. — Пич прижал ко рту платок и подождал, когда пройдет приступ кашля. — Но Мисси должна сама вам все рассказать.
Таннер посмотрел ему вслед, недоумевая. Он ожидал, что ответом будет решительное «нет». Поэтому Таннеру не понравилось косвенное признание Пича, что у Фокс на самом деле есть серьезная проблема, которую она от него скрывает.
Он подъехал к реке, остановился возле Джубала, державшего связку мулов, и оба они стали наблюдать, как Фокс сначала переправилась через реку, а потом вернулась обратно.
— Река не такая глубокая, как кажется, и течение не очень сильное. — Сняв шляпу, она вытерла лоб и кивнула в сторону Джубала. — Он хочет остановиться здесь и поплавать.
— У нас еще три недели, — подсчитал Таннер. Солнце блестело на капельках пота у нее на шее, и Таннеру захотелось положить ее в высокую траву и слизать этот пот с ее кожи. Он отвернулся и сглотнул. — Этого времени достаточно?
— Мы останемся здесь ровно на столько, чтобы все могли искупаться. А потом сможем еще два часа ехать дальше. — К ним подошел Пич. Она улыбнулась и ласково спросила: — Как насчет приятного купания, старичок?
— Я не прочь смыть с себя пару фунтов пыли и грязи, Мисси.
— Ладно. Я переведу мулов на другую сторону, а потом сварю кофе.
Разгоряченная, потная, покрытая красной пылью Фокс думала только о переправе через реку. Таннер почувствовал приступ желания.