Был ли чай верным выходом? Инстинкт подсказывал ему, что это так; ему вспомнились ряды ярких зеленых кустов, блестящих утренней росой в тумане высокогорного рассвета, великолепие пряного запаха зеленых листьев, высушенных на металлических листах.
Разочарованно вздохнув, он провел мозолистой рукой по лицу, стирая капли пота. Пятнадцать месяцев тяжелой работы могут пропасть ни за что в несколько дней! Тогда пришлось бы начинать все сначала.
За это тоже приходится благодарить проклятый рубин. Да, он не должен был возвращаться в Англию из-за этого аукциона. Пэйджен застыл на месте, вспомнив слабый аромат гиацинтов. Внезапно он снова оказался в Лондоне, охваченном темнотой и холодом, и снег кружился под светящимися шарами газовых фонарей. Каким-то образом отдаленный белый изгиб берега исчез, напоминая ему о снежинках и фарфорово-гладкой коже на щеках женщины.
Опять она, черт побери! Что с ним происходит? Он чувствовал ее губы, полные, мягкие и покорные, ощущал прикосновение ее кожи, прохладной от снега, пахнущей гиацинтами. Его восставшая плоть рвалась наружу.
Что случилось с тобой, Angrezi?
Пэйджен посмотрел на свои большие руки. Они огрубели от работы и были покрыты грязью. Широкие ладони в мозолях, как у простого рабочего. Едва ли такие руки могли надолго удержать подобную женщину. Несмотря ни на что, Пэйджен не мог забыть ее. Возможно, причиной была и таинственность лица, закрытого вуалью, которого он так и не смог рассмотреть как следует.
Яростно выругавшись, он перекинул рубашку через плечо и зашагал к бунгало, в котором останавливался во время приезда на побережье. Эта проклятая женщина вполне могла иметь зубы, как у барракуды, и лодыжки, как у старой рабочей лошади, сказал он себе мрачно.
Гнев Пэйджена увеличился при виде умирающих кустов чая. Тамильские рабочие с любопытством посмотрели ему вслед. Английский сагиб вел себя более странно, чем обычно, подумают они. Да, теперь они, вероятно, уже полностью уверены, что их Тигр-сагиб сошел с ума.
Но что-то подсказывало ему, что эта ржавчина – болезнь, поразившая отдельные растения кофе, – распространится по всему району. Он собирался поставить на карту все свое будущее, основываясь лишь на интуиции, и решил, что гибрид китайского и ассамского сортов даст самые лучшие результаты. Но даже если бы выбор саженцев был верным, тысяча других причин могла бы остановить его в любое время. Если скорпионы и кобры не достанут его, могут подкараулить пиявки, цинично подумал плантатор.
Он вспомнил о зеленоглазой вдове в Мадрасе. Интересно, огорчится ли прекрасная Джорджина при известии о его гибели? Станет ли хоть кто-нибудь сожалеть о нем? «Хватит сентиментальности, – остановил себя Пэйджен. – Что тебе необходимо – так это хорошая выпивка».
«Тебе необходима женщина», – возразил ему насмешливый голос.
Но вблизи его уединенного владения не было никаких женщин, кроме нескольких туземок, которые работали на полях вместе с мужьями. Этих Пэйджен никогда не коснулся бы, не только по практическим причинам, но из-за оставшихся нравственных соображений.
Уже больше семи недель он не встречался с Джорджиной. Неудивительно, что он стал чертовски раздражительным. Да, неделя или две в кровати изобретательной вдовы – и все будет в порядке.
«Лжешь. Ты мечтаешь вовсе не о ней, а совсем о другой женщине. Незабываемой женщине, чьи губы встретились с твоими в тревожной жажде страсти, податливой и неуступчивой одновременно. Женщине, чье тело ты видел во сне в течение последних месяцев».
Хмурый Пэйджен пнул комок сухой темной земли, разбив его в пыль.
«Забудь об огненной боли в паху. Забудь о таинственной женщине с шелковой кожей. Она находится по другую сторону горизонта.