– И уж теперь-то в доме, где я провел всю свою сознательную жизнь, подобное невозможно…
Не обратив никакого внимания на его слова, женщина продолжала болтать без умолку, звонко стуча деревянными башмаками по каменному полу темного коридора. Свет свечи дрожал на свежеоштукатуренных стенах.
– Я приготовила чистую постель, мистер Фоксхилл, нагрела таз воды и достала специальный бальзам и все необходимое для того, чтобы обработать и перебинтовать рану девушки.
В маленькой спаленке Софи опустили на кровать, после чего фермер вышел, осторожно прикрыв за собою дверь.
Зажмурив глаза от боли, девушка еле слышно прошептала:
– А где Антуан?
Том ответил ей по-французски, потому что ни единого слова на английском она еще не произнесла.
– Он спит в соседней комнате. Дочурка миссис и мистера Миллард присматривает за ним.
– Он испугается, когда, проснувшись, обнаружит, что меня нет рядом! – заволновалась Софи.
– Не беспокойтесь. Я уверен, что миссис Миллард присмотрит за ребенком. Я попрошу принести его сюда, если он проснется среди ночи.
Миссис Миллард с тревогой спросила:
– Она что, не говорит по-английски?! О Боже! Да она, никак, француженка?!
– Пожалуйста, скажите, что я прекрасно понимаю ее язык, – прошептала Софи Тому.
Том передал это супруге фермера, и та облегченно вздохнула. Когда Софи вновь открыла глаза, Фоксхилл, склоняясь над нею, прошептал:
– Старайтесь по возможности не двигаться до тех пор, пока не перестанет болеть голова. – Он широко улыбнулся. – Как-то раз я пробил себе голову, свалившись с лошади, так что имею полное представление о том, каково вам сейчас.
Софи попыталась ему ответить, но пульсирующая боль в голове помешала ей сделать это. Внезапно ей подумалось, что хотя этот красавец вызывает доверие, его, возможно, следует опасаться. Выходя из спальни, он обернулся:
– Прощайте, мадемуазель Делькур. Пусть ваше дальнейшее пребывание в Англии пройдет без больших неприятностей.
Когда жена фермера приготовила все необходимое для ухода за потерпевшей, в том числе и одну из собственных обшитых ночных рубах, она развернула плащ, в который была укутана миниатюрная француженка. При виде того, что открылось, миссис Миллард сокрушенно покачала головой.
Платье Софи было разорвано до пояса. Плечо и руки девушки покрывали свежие синяки и ссадины, грудь была обнажена. Не удивительно, что мистер Фоксхилл ее так тщательно закутал.
– А у вас ничего, кроме головы, не болит? – тактично спросила миссис Миллард.
– Нет, нет, меня не изнасиловали, – с трудом прошептала Софи и потеряла сознание от нестерпимой боли.
Пока Софи была прикована к постели, миссис Миллард стирала и чинила ее одежду, которую затем спрятала в комод до лучших времен. Позаботилась она и об Антуане, переодев его в костюм, ставший не по размеру ее подросшему сыну. Целыми днями мальчик пропадал на ферме, с увлечением наблюдая за домашними животными, и даже посильно помогал десятилетней дочери Миллардов Джози в каждодневном фермерском труде. Вскоре. Софи узнала, что Том Фоксхилл заплатил за ее постой у Миллардов и даже оставил ей десять золотых монет, чтобы она хоть как-то могла свести концы с концами, когда оставит ферму. Он также записал Софи свой лондонский адрес на тот случай, если ей понадобится дальнейшая помощь. Поскольку мадемуазель Делькур не изменила своего первоначального решения отправиться в Брайтон, она очень сомневалась в том, что когда-нибудь еще встретится с Томом, однако оставленные ей деньги она посчитала за долг, который во что бы то ни стало поклялась вернуть, как только подыщет себе работу.
К великому сожалению Софи, похороны маркиза состоялись, когда она еще была больна.