Дамарис изумленно смотрела на этого тирана в юбке, затем сказала решительно:
— Теперь я не пойду за лорда Эшарта ни при каких условиях.
— Ты настолько глупа? Ты не найдешь лучшей партии, девочка, несмотря на все твои пиратские гинеи.
— А я уверен, что найдет. — Дамарис повернулась и обнаружила, что в комнату вошел лорд Эшарт. Она никогда не думала, что будет так рада видеть его. — Хватит мучить мисс Миддлтон, бабуля. Во всем этом нет ее вины, и, впутав ее, мы оказали ей плохую услугу.
— Если она поставила себя в неловкое положение, то это из-за тебя, негодник ты этакий, тебе и исправлять. Ты со своим дьявольским очарованием можешь заговорить зубы любой...
— Я люблю Джениву, бабуля. Если ты будешь воевать со мной из-за этого, ты проиграешь.
Тон маркиза не был резким, но, несмотря на ласковое обращение, невозможно было не заметить весомой властности его слов.
— Щенок! — оборвала его старуха. Эшарт не отреагировал.
— Как сказала мисс Миддлтон, она слишком благоразумна, чтобы выйти за меня теперь, даже если бы можно было заставить меня отказаться от Дженивы, а это невозможно. Рано или поздно наступает время, миледи, когда приходится признать свое поражение.
Вдова прямо-таки взвилась над своей горой подушек, на щеках загорелись красные пятна.
— Я уеду из Чейнингса и больше никогда не заговорю с тобой.
— Да будет так.
Оказавшись меж двух огней, Дамарис попятилась к двери. Она вздрогнула от прикосновения, но Эшарт просто проводил ее.
— Мои извинения, мисс, — сказал он, выводя ее в коридор. — И не думай... — послышался громогласный голос вдовы. Но он был заглушён закрывшейся дверью. Эшарт, смельчак, остался внутри.
— Вырваны из лап дракона бесстрашным героем? Дамарис вздрогнула от неожиданности, приложив руку к груди.
— Что? Вы что, собака Эшарта, сэр, которую оставляют ждать за дверью?
— Гав! — Но Фитцроджер улыбался. — Я прибыл как оруженосец святого Георгия, но, похоже, моя помощь не понадобилась, ну, разве только для того, чтобы проводить деву в безопасное место.
Она оглянулась на дверь.
— Действительно, дракон. Она пригрозила уехать, если Эшарт женится на мисс Смит.
— Заманчивая перспектива, но маловероятно. Она прожила там шестьдесят лет, и большую часть из них правила железной рукой. Кстати, о Чейнингсе...
— Да?
— Вы уже бывали в здешней библиотеке?
— Мимоходом, когда нам показывали дом.
— Тогда идемте. Это недалеко.
Дамарис заколебалась. Что-то странное витало в воздухе. Но что дурного в том, чтобы находиться вместе в библиотеке? Возможно, ему нужно обсудить их план.
— Только ненадолго, — сказала она, быстро шагая. — Мне надо переодеться к состязанию по фехтованию. Какова его цель?
— Простое развлечение.
Она пыталась разглядеть, что скрывается за его безмятежностью.
— Откуда вам стало известно, что меня нужно выручать?
— Родгар узнал, что вас вызвали, и попросил Эшарта вмешаться.
— Слава Богу, вдова скоро уедет.
Он открыл дверь, и Дамарис вошла в великолепную комнату, ничуть не удивившись, что в ней никого нет. Несмотря на позолоченную резьбу и расписной потолок, библиотека Родгар-Эбби была сдержанной, даже строгой. Ее никак нельзя было назвать уютной.
Никаких мягких кресел у потрескивающего огня для удобства людей, желающих почитать газету или вздремнуть. Возле каждой оконной ниши стоял суровый средневековый бювар, а посреди комнаты — три стола в окружении простых стульев. Не вскрикнут ли в ужасе нарисованные на потолке ученые и философы, увидев, что кто-то пришел сюда просто поговорить?
— Итак? — спросила Дамарис, неторопливо проходя к одному из бюваров, словно очарованная им, но на самом деле чтобы оказаться отделенной от Фитцроджера одним из длинных столов. Он все еще волновал ее.
— Я тоже имел беседу с лордом Родгаром.