– Я бы назвал это лекарство дьявольским зельем, – пробормотал у нее за спиной мальчишка с конюшни. – Я наслышан о ведьмах, обитающих на севере Англии. В последнее время они почему-то зачастили в Лондон.
Одна из служанок нервно, перекрестилась. Остальные же свидетели поразительной сценки продолжали стоять, раскрыв рты и вытаращив глаза. С недопустимой для девицы ее сословия непосредственностью служанка старухи взяла ее под руку и увлекла прочь, шепча на ходу:
– Ты перегнула палку, Офелия! Теперь нам придется искать для ночлега другую гостиницу. Зачем нам лишние хлопоты?
С досадой тряхнув седыми буклями, Офелия Эпплгейт наморщила нос, с кончика которого грозилась упасть фальшивая бородавка, и натянула шляпку пониже на лоб, чтобы зеваки не запомнили ее лица. Корделия, ее сестра-близнец, разумеется, была права: после такого скандала пораженная публика наверняка начала бы уделять им повышенное внимание, что было не в их интересах.
Офелия молча засеменила рядом со своей мудрой сестрой, несущей саквояж, по одной из узких лондонских улочек, опираясь на трость и украдкой улыбаясь. Как ни странно, настроение после случившегося на постоялом дворе у нее поднялось, она бы с удовольствием еще разок проучила того нахала и взглянула в его испуганные похотливые глазки. Жаль только, что она вышла из образа, ей следует глубже вжиться в роль и не допускать подобных обидных оплошностей. Но в целом она осталась довольна собой.
Однако где же теперь они проведут свою первую ночь в Лондоне?
То же самое заботило и ее сестру.
– Это опасный город, – произнесла Корделия, с тревогой озираясь по сторонам. – Не нравится мне этот район.
– Все не так уж и страшно, – подбодрила ее Офелия, окинув взглядом ветхие здания по обеим сторонам переулка. Но неуверенность, ощущавшаяся в ее голосе, говорила о том, что она просто следует своей привычке ни в чем не соглашаться с сестрой. Привыкшая к этому скверному свойству ее характера Корделия пропустила замечание Офелии мимо ушей и обратила все свое внимание на конские лепешки, которыми была щедро усыпана едва ли не вся мостовая.
– Постой! – сказала Офелия. – Мне надо вынуть из туфель эти проклятые камушки, пока нас никто не видит. Иначе они изуродуют мне ноги.
Гальку она насыпала в обувь для того, чтобы ковылять, как больная артритом старуха, но теперь ее терпение иссякло.
– Разве я не говорила тебе, что это дурацкая затея? Так нет же, ты настояла на своем, возомнив себя будущей столичной знаменитостью, – проворчала Корделия, однако же остановилась и позволила сестре снять туфли и вытрясти из них мелкие камни.
Обувшись, Офелия сказала:
– Ты вполне могла бы остаться дома, милочка! Никто же не тянул тебя в Лондон на аркане! Так что оставь свои колкости при себе и не хнычь, я знаю, какого ты мнения о моем плане.
– Так я и отпустила тебя одну в этот жуткий город, кишащий разбойниками и прохвостами всех мастей! – огрызнулась Корделия, вскинув тонкие брови.
Сестры были похожи как две капли воды: обе – шатенки с выразительными большими карими глазами и приятными чертами лица. Молодые люди, ухаживавшие за ними, называли их красавицами, однако частенько путали одну с другой. Ни один из кавалеров, к сожалению, так и не затронул сердце Офелии и не стал героем ее девичьих грез.
Ее заветной мечтой было играть на театральной сцене и покорить своим талантом не только столицу, но и всю Англию. Разумеется, этой тайной она не осмелилась поделиться с отцом, не говоря уже о старших сестрах, зная наперед, что они поднимут ее на смех и не позволят ей уехать в Лондон. Более того, они стали бы возмущаться ее непозволительными фантазиями и убеждать в том, что леди не следует пренебрегать законами высшего общества и становиться белой вороной.