Вашу всегдашнюю готовность к «решительным действиям». Ваши кобуры на поясе. Вы и его сделали таким, вы… — она запнулась, подбирая слова.
— Динозавры, — подсказал Меншиков. — Обычно нас обзывают именно так. Однако всегда приходят к нам, как только что-то не ладится. И долго еще будут приходить.
— Статуя, — сказала Анита. — Глиняный Голем. Как все вы, привыкшие ломиться сквозь дым и пламя. Павел, тебе никогда не приходило в голову, что иногда глупо и бессмысленно ломиться сквозь пламя? Проще выяснить, отчего начался пожар, и нельзя ли его просто погасить…
— Я спешу, Анита.
— Ну, спеши… Может, это и плохо, но желаю тебе неудачи. Именно, тебе, Динго. Прощай.
Меншиков не смотрел ей вслед. Отошел от перил и уселся в первое попавшееся кресло. Инфер погас — пьеса кончилась. Внизу зааплодировали, но светлее не стало, лишь вспыхнули несколько красных, синих и желтых ламп, дававших больше красивых причудливых теней, чем света.
— Здравствуйте, — сказал появившийся из темноты человек. Это был Балашов, начальник службы полетов.
— Садитесь, — сказал Меншиков. — Выпьете что-нибудь?
— Спасибо, нет. Это ужасно…
— Послушайте! — почти грубо оборвал его Меншиков. — Ну почему это стало традицией — как только случится катастрофа, все ходят с печальными лицами и говорят с пафосом? Нет в этих исчезновениях ничего ужасного, понимаете? Ужас — это страх. А здесь — Неведомое… «Дротик» не вернулся?
— На связь они не вышли. Авария исключена. Все блоки были трижды продублированы.
— Знаете, вы мне нравитесь, — сказал Меншиков. — Некоторые ваши коллеги упорно отстаивают гипотезу необъяснимых аварий. Так упорно, что это переходит в тупость.
— Да… Все выглядит так, словно кто-то сознательно и целеустремленно… — он запнулся.
— …Похищает наши корабли и людей, — спокойно закончил за него Меншиков. — И это, несомненно, разумные существа. Я знаю, что во Вселенной масса неизвестного, неизведанного, но не верю в космических драконов, способных украсть через подпространство человека с борта корабля.
— Мне трудно верить…
— А мне легко? — сказал Меншиков. — Получается, что здесь, в тысяче парсеков от Земли, мы наконец встретили гипотетического противника, о котором знали только по древней литературе? Что же, получается, мы ошибались, когда твердили двести лет о непременной гуманности и добре Высокого Разума? Я не хочу верить, что мы ошибались, но давайте рассуждать трезво. Приглашение в гости против воли гостя во все времена именовалось насилием. Ладно, хватит об этом. Вы приготовили корабль?
— Да.
— Мы особо подчеркивали — самый обычный корабль. Никакого тройного дублирования агрегатов и блоков, ничего. Я — обыкновенный инженер-ремонтник на обыкновенном рейдер-боте.
— Мы все сделали так, как вы просили, — сказал Балашов. — Не будет каким-то нарушением, если я спрошу о вашем плане?
— План, план… — Меншиков барабанил пальцами по столу. — План хороший, рискованный и простой, как гвоздь. Я лечу туда, чтобы они захватили и меня. Пусть захватывают. Кто бы они ни были, вряд ли они похищают людей для того, чтобы тут же слопать. Может, хотят получить какие-то сведения. Может, их цивилизация развивалась как-то иначе, у них никогда не было звездолетов, они увидели наши и увлеклись, как ребенок новой игрушкой. В общем, есть основания думать, что меня не убьют и не съедят в первые же часы. А там посмотрим…
— Но ведь это означает — ставить миллион против одного!
— Наверняка миллиард против одного, — сказал Меншиков. — Какая разница? Наша работа в том и состоит, чтобы использовать шанс. Один на миллион. Или на миллиард.