На миг господин Таррантул навис над ними, кипя от злости. Мур чувствовал, как пахнет немытой старостью изо рта господина Таррантула и сыростью от его сюртука. Он поглядел в круглые пылающие глаза, на шевелящиеся морщинки и длинные волоски на лице господина Таррантула, и ему стало и тошно, и страшно разом.
— И еще вы обещали нас накормить, когда мы все доделаем, — добавил он, потому что терять-то все равно было нечего.
Господин Таррантул пропустил это мимо ушей, но злость его поумерилась.
— Да ради этих чар… — сказал он в своей обычной манере, как будто говоря с самим собой. Вокруг широкого безгубого рта виднелись белые крапинки. — Да ради этих чар я сделал так, что прожил бессчетные годы сверх отмеренного мне срока. Эти чары перевернут мир.
Эти чары отдадут мир мне! А какой-то несчастный мальчишка едва не уничтожил все одним махом, собравшись смести их со стены!
— Я не знал, что это чары! — возразил Тонино. — А для чего они?
Господин Таррантул засмеялся. Это был очень тихий, внутренний смех, и рот господина Таррантула был закрыт, словно хранил свои тайны.
— Для чего? — переспросил он. — А для того, чтобы создать чародея с десятью жизнями, который будет могущественнее всех ваших Крестоманси! И я это сделаю, только извольте больше сюда не лезть! Не смейте их даже пальцем трогать!
Он обошел мальчиков и стал размахивать руками перед стеной, как будто сплетая или скручивая что-то. Серый клок паутины, сорванный Тонино, затрепетал и поднялся на место. Тогда господин Таррантул стал делать руками какие-то разглаживающие круговые движения, и паутина начала раскачиваться туда-сюда, становясь все толще и гуще, поднимаясь наверх, прилипая к потолку. Муру показалось, что он видит целые полчища крошечных, почти невидимых ползучих существ, суетящихся в серой толще, — они чинили чары так, как хотел господин Таррантул. Пришлось отвести глаза. А Тонино, наоборот, глядел на существ с интересом и удивлением.
— Ну вот, — сказал наконец господин Таррантул. — Больше сюда не подходите. — И он развернулся, направляясь к двери.
— Постойте, — остановил его Мур. — Вы обещали нас накормить. Сэр, — поспешно добавил он, когда господин Таррантул в ярости обернулся. — Мы все убрали, сэр.
— Я дам вам поесть, — ответил господин Таррантул, — как только вы скажете, который из вас Эрик.
Как и раньше, это имя ничего не сказало ни тому ни другому, но оба уже так проголодались, что Мур тут же показал на Тонино, а Тонино — на Мура.
— Он! — хором крикнули они.
— Ясно, — фыркнул господин Таррантул. — Не знаете.
Он снова развернулся и побежал прочь, бормоча что-то себе под нос. Когда господин Таррантул начал подниматься по лестнице, бормотание стало членораздельным. Наверное, он решил, что оттуда им его не слышно.
— Проклятье, я ведь тоже не знаю, кто из вас кто! Ну ладно, придется просто убить вас обоих — одного, должно быть, несколько раз!
Когда дверь с грохотом захлопнулась, Мур и Тонино уставились друг на друга, впервые по-настоящему испугавшись.
— Давай-ка еще раз попробуем открыть окно, — сказал Мур.
Но окно опять не шелохнулось. Мур стоял на столе, тыча ручкой метлы в щель и надеясь таким образом снять наложенное на окно заклятие, и тут он услышал, как на двери снова заскрипел засов. Мур спрыгнул на пол, перехватив метлу, словно дубинку.
На пороге появился господин Таррантул с горящим фонарем, который он поставил на верхнюю ступеньку. Видеть свет было приятно: к этому времени в подвале стало уже совсем темно. Господин Таррантул повернулся и ногой выпихнул на верхнюю ступеньку рядом с фонарем поднос.