— Но разве папа не учил вас, что невежливо говорить о физических недостатках других людей?
Брэди удивленно взглянул на Кэсси, но промолчал. — Ну ладно, пошли в дом, — сказала девушка и взглянула на собаку. — А ее пока оставьте здесь.
— Нет, Черныш пойдет вместе с нами! — Брэди еще крепче прижал к себе дворнягу.
— Черныш? — рассмеялась Кэсси: настолько кличка не подходила этой белой псине.
— А что, если мы уложим… э-э… Черныша на заднем крыльце и покормим его… ее, пока вы будете есть на кухне? А потом мы искупаем вас в ванной и, может быть, найдем какие-нибудь чистые костюмы.
Брэди неохотно согласился.
До самого вечера Кэсси, к великой своей радости, почти не видела Коуди. Этот красавец метис вызывал в ней, вернее в ее теле, какие-то совершенно новые, незнакомые и оттого тревожные ощущения. Взгляд его голубых глаз казался Кэсси безжалостным: за ним словно скрывалось какое-то тайное знание, не имевшее ничего общего с их случайной встречей в поезде. Кэсси чудилось, что взгляд этот как бы предупреждает ее: будь настороже, я слежу за тобой.
Ирен возвратилась в дом через несколько часов. Она вправила ногу Реба и наложила на нее лубки, промыла и перевязала ему рану на голове. Заметив, какой усталый, измученный вид у Ирен, Кэсси предложила ей помочь приготовить ужин. Девушка уже успела искупать ребят и переодеть их в чистое.
Когда Кэсси спросила Уэйна, есть ли в доме детская одежда, тот неприязненно буркнул, что она может выбрать что угодно на чердаке. В одном из старых чемоданов Кэсси обнаружила кучу вещей, которые когда-то принадлежали Уэйну, Коуди и ей самой. Вещи были старомодными и слежавшимися, но все-таки выглядели гораздо лучше, нежели одежда Эми и Брэди.
Просто удивительно, на что способны вода и мыло, думала Кэсси, глядя на детей, клевавших носом над тарелками с ужином. Бедняги так устали, что даже не в силах были как следует поесть. Их кудрявые волосы, которые до мытья выглядели как какая-то тусклая, неопределенного цвета пакля, теперь были блестящими, словно шелк. Они оказались очень темными, как и у отца. Да, дети были просто очаровательны, и Кэсси невольно подумала о красоте Коуди. Интересно, их мать тоже была хороша собой? Кэсси решила, что глупо даже думать иначе: Коуди никогда не женился бы на уродине. Размышления о том, как Коуди занимается любовью с красивой женщиной, родившей ему таких замечательных детей, вогнали Кэсси в краску.
Картер к ужину не вышел. Он решил провести эту ночь во флигеле вместе с Ребом, чтобы в случае чего оказать ему помощь. Уэйн сидел в столовой мрачный, как обычно. Кэсси недоумевала: что могло сделать этого человека таким злым и недовольным всем на свете?
— Уложи этих пострелят спать, а то они того и гляди свалятся в суп, — недовольно пробурчал Уэйн и, немного помолчав, злобно добавил: — До сих пор поражаюсь, как могла белая женщина выйти замуж за такого ублюдка, как мой братец-метис! Видеть его не могу! Впрочем, не думаю, что он будет долго здесь ошиваться после оглашения завещания. Я послал записку адвокату Уиллоуби, и он приедет уже завтра. Не понимаю, зачем он вызвал тебя и Коуди! Скорее всего старик оставил вам просто небольшие подарки.
Кэсси посмотрела на Уэйна уничтожающим взглядом. — Мне ничего не надо от Бака Картера. Когда он был жив, то ни разу даже не вспомнил обо мне. А после его смерти я тем более ничего от него не жду.
— Что верно, то верно, — охотно согласился с ней Уэйн.
Устав от его компании, Кэсси поднялась из-за стола: — Пойдемте, дети. Я уложу вас в постель, раз уж ваш отец не желает о вас беспокоиться.
Коуди дремал в кресле возле койки Реба. Ирен принесла прекрасный ужин, и Коуди в полной мере насладился каждым блюдом, съев все без остатка. Она поставила еду и для Лоуренса, но тот по-прежнему был без сознания.