Это были традиционные подарки новорожденному в день очищения и объявления его имени.
Квинт Друзас расслабился, пребывая в хорошем настроении. Распивая вино со своими двоюродными братьями Титом и Флавием, он пристал к ним:
— Я слышал, что есть какая-то девчонка-рабыня на вилле вашего отца, которая созрела, как летняя дыня. Кто из вас виноват, а?.. — Он шутливо ткнул пальцем в их сторону и усмехнулся.
Близнецы покраснели и виновато засмеялись.
— Точно не знаем, — признался Флавий. — С детства мы всем делились.
— Мать очень рассердилась на нас. Она говорит, мы должны найти себе пару и жениться до окончания лета, иначе станем причиной скандала, — сказал Тит своему старшему кузену. — У девушки случился выкидыш, поэтому мы никогда не узнаем, кто был отцом, хотя нам и не хотелось это знать.
— А отец говорит, мы не должны опускать свои ведра в колодцы, не зная, свежая ли там вода, — добавил Флавий.
— А вы выбрали себе невест, братья? — спросил Квинт.
— Нет еще, — ответил Флавий. — Отец собирается поискать их немного подальше Кориниума. Он говорит, пора освежить кровь в семье. Я думаю, ему не нравятся девушки, которые окружают нас здесь.
— Выбор не особенно велик, — заметил Квинт. — Мне повезло с моей любимой Антонией. Пусть боги пошлют вам обоим такую же удачу, мои юные братья, и пусть я доживу до празднования дня присвоения имени всем вашим детям. — Он поднял свой кубок и выпил.
Они, в свою очередь, приветствовали его.
— А что Кейлин? — спросил Квинт. — Скоро ли она найдет себе мужа? С каждым днем она становится все красивее. — Он посмотрел через комнату, туда, где сидела Кейлин со своей матерью. — Если бы я не влюбился в Антонию с первого взгляда, я был бы в отчаянии от потери вашей прелестной сестры. Кого бы она ни выбрала, ее избранник станет счастливым человеком.
— Кажется, нет человека, который бы увлек нашу сестру, — сказал Флавий. — Я буду очень удивлен, если отыщется такой. Иногда наша сестра ведет себя очень странно. Мы говорим, в ней больше кельтской, чем римской крови. Жаль, если она помрет девственницей.
— Еще вина, хозяин? — Высокий раб стоял рядом с Квинтом.
— Да, Като, благодарю. И наполни кубки моим братьям тоже, — весело приказал он.
В праздничную ночь на каждом холме пылали костры. Кельтский праздник в честь нового сезона земледелия отмечался всеми. Казалось, стирались барьеры между мужчинами и женщинами, свободными гражданами и рабами — все дружно плясали вокруг костров и распивали огромные чаши сладкого медового вина.
Гай Друзас Кориниум только что оторвался от своей жены в уединенной спальне пустого дома, когда ему показалось, что послышался шум. Поднявшись, он вышел в атрий узнать, в чем дело. Он так и не увидел двоих злоумышленников, которые появились сзади и мгновенно задушили его.
Каина не поняла, что происходит, услышав глухой стук от падения какого-то тяжелого предмета. Она поднялась, чтобы посмотреть, в чем дело, но дошла лишь до середины спальни, когда в комнату ворвались двое мужчин.
— Я говорил тебе, она красавица, — сказал высокий. Нетрудно было угадать их намерения. В ужасе Каина начала отступать.
— Я дочь Берикоса, вождя добунни, — сумела выговорить она, хотя ее горло сжималось от страха.
Высокий схватил Каину, прижался губами к ее рту, который только что принимал нежные поцелуи мужа. Каина боролась с нападавшим как львица, царапаясь и плюясь. Засмеявшись, мужчина бросил ее на супружеское ложе и навалился сверху; его руки задрали ночную тунику. Другой мгновенно оказался у ее головы, заглушив рукой пронзительные крики.