– Прошу прощения, мой друг, – проговорила Эрика, одарив Шарля улыбкой. – Вообще-то он очень милый человек, но вообразил себя моим ангелом-хранителем. И когда ему кажется, что мне что-то угрожает, грудью бросается на мою защиту.
Ухмыльнувшись во весь рот и сразу став похожим на голодную акулу, Шарль заключил Эрику в объятия и закружил ее по залу, скользя в такт музыке. Ощущая под руками восхитительное тело Эрики, Кадо почувствовал приятное волнение. Воображение подсовывало ему картины одну сладострастнее другой, и француз охотно наслаждался их созерцанием. Ему хотелось, чтобы с обворожительной Эрикой Беннет его связывали не только деловые отношения. У нее есть что предложить мужчине, и, до того как они завершат деловые переговоры, Шарль был намерен узнать, много ли выпадет на его долю.
– Боже правый! Что это с тобой? – воскликнул Рид, глядя, как Данте идет, пошатываясь, по палубе: шелковый жилет переброшен через плечо, цилиндр на взъерошенной черноволосой голове сидит набекрень.
Капитан попытался сосредоточить затуманенный взгляд на своем первом помощнике, но ничего не получилось. Перед глазами все расплывалось. К горлу подступала мерзкая тошнота, палуба ходила под ногами ходуном, словно корабль не стоял на месте, а шел по бурному морю. Прислонившись к перилам, Данте глубоко вдохнул свежий морской воздух и с шумом выдохнул его.
– Я долго и серьезно размышлял, – едва ворочая языком, поведал он.
Обхватив пьяного в стельку капитана за талию, Рид криво усмехнулся и потащил его к каюте. От Фаулера за версту разило ромом, табаком и дешевыми духами. Нетрудно было догадаться, что сегодняшний вечер Данте провел не только в раздумьях. Вспомнив, что несколько часов назад расфранченный капитан вместе с Эрикой сошел со шхуны, Рид обеспокоенно нахмурился.
– А где Эрика? Ты что, забыл про нее и где-то ее оставил? – спросил он.
– Я предпочел бы забыть, где я ее оставил, – пробормотал Данте. – Эта баба – настоящая ведьма, – тщательно выговаривая слова, произнес он раздраженным голосом.
– Ну еще бы, – ласково отозвался Рид.
– Я был совершенно нормальным человеком, пока меня не угораздило познакомиться с этой вздорной девицей, от которой одни неприятности. Я дал себе зарок обходить женщин за три версты.
Данте попытался горделиво выпрямиться, но его опять качнуло в сторону.
– Очень мудрое решение, капитан, – заверил его Эшер, сдерживая ухмылку.
– Знаешь, где эта фурия? – прорычал Данте, ввалившись в каюту и рухнув на койку. И, прежде чем Рид успел вымолвить хоть слово, сам ответил на свой вопрос: – Развлекается с этим французским Казановой в его шикарном особняке!
– Может, это и к лучшему? – улыбнулся Эшер, стягивая с Фаулера ботинок. – Оставим ее на берегу – и дело с концом. Ты же сам хотел от нее избавиться раз и навсегда.
– Ты что, думаешь, я оставлю ее на этих дурацких островах и отчалю, после того как прошел сквозь адовы муки, чтобы вырвать ее из лап моего дядюшки?! – с негодованием выпалил Данте и насмешливо фыркнул. – Нет, черт бы тебя побрал! Я не оставлю ее прозябать в роскоши! После такого поведения она этого не заслуживает! Я спас ее от Сэбина, а она мне хоть спасибо сказала? Я вытащил ее из-под носа этого беспощадного дьявола накануне свадьбы, а она выказала мне хоть малейшую благодарность? Нет! – Данте помотал головой и рухнул на подушку. – Она соблазняет меня, потом поднимает меня на смех и уходит с первым же встречным только потому, что у него денег – куры не клюют!
– Может, она любительница повертеть хвостом? – высказал предположение Рид, стаскивая с капитана второй ботинок и отбрасывая его в сторону.
– Повертеть хвостом, говоришь? – переспросил Фаулер хриплым голосом. – Это еще мягко сказано.