Знакомый горьковатый резкий вкус. Да, это была соль.
Райфл отряхнул руки.
– Ты не знала об этом, – уверенно произнес он.
– Разумеется, нет, – устало ответила Сара. Казалось, она ожидала этого вопроса. Девушка стояла, опустив глаза и сложив на груди руки. От холодного ветра ее бледные щеки слегка порозовели.
– Какая удивительная догадливость, – недоверчиво произнес он. – Почему ты сразу решила, что это соль?
– Не так уж и сложно. – Сара заправила за ухо прядку волос. – Я знаю эту землю. И я знаю своего деда. А соли в Олдриче всегда было сколько угодно. Хотя план весьма изощренный.
Видно было, как просыпается деревня. Люди высыпали на улицу, переговариваясь и размахивая руками. Часть солдат уже спешила на поле, везя фургон с инструментами, за ними тянулись крестьяне.
– Почему ты не взяла плащ? – спросил Райфл.
– Я не хотела пачкать его, – пожала плечами девушка, – у меня нет другого.
Отчего-то Райфл понял, что она намерена остаться на поле и работать вместе с остальными. Он подумал секунду, не стоит ли отказать ей в этом, снова запереть ее, но затем, оглядев мертвое поле, решил, что не стоит этого делать.
Сара Рун не была его врагом, несмотря на то, что обстоятельства вынуждали их к вражде. Она не смогла бы предать его так легко. Он был почти уверен в этом. И еще он был уверен, что ему было бы очень трудно пережить ее предательство.
Земля была легкой, и это очень обрадовало Сару, так как означало, что ей хватит сил работать наравне с остальными. Они сгребали верхний слой и наполняли им мешки. Труднее всего было относить мешки к повозке. Полные, они были неимоверно тяжелыми.
Райфл вдруг оказался рядом и, взяв полный мешок из ее рук, сам отнес его к повозке. Когда он повернулся, Сара увидела, что по лицу его стекают грязь и пот, волосы торчат в разные стороны, а серые глаза светятся серебром.
Кто-то сунул в руки Сары пустой мешок, и она вернулась на место, где работала. Рядом работали двое солдат, глядя больше на Сару, чем на землю, которую копали. Студеный ветер дул ей в спину.
Им ни за что не успеть вовремя. Сара знала это наверняка. Тучи сгущались над их головами, становясь, все тяжелее, все чернее. Дождь мог начаться в любую минуту.
Сара отлично помнила, как прилетали с моря грозовые облака, меняя все вокруг причудливым образом. Море, стремившееся слиться с небом, огромные волны, увенчанные белыми гребнями, поднимающиеся к небесам.
В такие ночи Морвена Рун разыскивала дочь, где бы та ни была, и брала ее с собой на одну из башен полюбоваться разбушевавшейся стихией. Иногда с ними ходил Рейберт, но чаще всего Сара стояла, обнявшись с матерью, и обе они наслаждались дующим в лицо соленым ветром и величественным зрелищем, открывающимся их взору.
Разумеется, это только усиливало слухи о том, что ее мать – ведьма. Про Морвену Рун говорили, что ей повинуются стихии, что дождь не мочит ее, а молния сверкает по ее приказу.
Сара не помнила ничего такого. Глядеть на шторм с башни было весело и немного страшно, но это казалось вполне невинным развлечением.
Она снова подняла лопату, но руки ее вдруг задрожали, и земля просыпалась обратно..
– Смотри, –говорила Морвена, крепко прижимая себе девочку. –Смотри, детка. Это бог разговаривает снами. Это небеса спускаются на землю. И там твой отец, он смотрит сверху на нас. Слышишь, как он смеется вместе снами?
Нужно снимать не больше одного-двух дюймов, объясняла Сара крестьянам. Этого достаточно, чтобы убрать почти всю соль. Если же копать глубже, растения вряд ли приживутся. Ведь-верхний слой почвы всегда самый плодородный.
– Видишь, как сверкает молния, Сара? Это –весточка от бога, мой ангел.
Сара работала в монастырском саду.