– Так лучше? – слабо улыбнулся герцог. Она кивнула.
Снегопад усиливался. Снежные вихри кружились, скрывая извилистую дорогу.
Салтердон вопросительно взглянул на Марию. Ее щеки, нос и подбородок покраснели, в голубых глазах блестели слезы. А рот…
Он отвел глаза и нахмурился.
– Скажите, мисс Эштон, – подала голос герцогиня, – что у вас в чемодане?
– Мои вещи, разумеется. Салтердон переглянулся с герцогиней. Некоторое время они ехали молча, наблюдая, как снег белым одеялом укрывает окрестности. Когда они оказались у перекрестка дорог, одна из которых вела в Хоуорт, а другая углублялась в долину, где вдали светились крошечные желтые окна в домах арендаторов, кучер направил лошадей по извилистой дороге в сторону, противоположную от Хоуорта.
Мария наклонилась вперед, всматриваясь в дорогу, ведущую в Хоуорт, а затем перевела взгляд на Салтердона. На ее длинных ресницах блестели хлопы: снега. Кристаллики льда, словно бриллианты, сверкали в ее пепельных волосах. Трей ничего не сказал, а лишь подмигнул девушке и ободряюще пожал ее руку под пледом. Ее глаза расширились, губы чуть-чуть приоткрылись, маленькая ладошка раскрылась и крепко стиснула его пальцы. От ее улыбки холодный воздух, казалось, потеплел, а хмурое небо стало светлее.
В этот момент он вдруг сообразил, что никогда раньше не сжимал руку женщины, чтобы просто ободрить ее. А когда кучер свистнул и направил лошадей к маленькой деревушке с белыми домиками, выстроившимися, как два ряда зубов, вдоль замерзшего озера, Салтердон понял, что они с Марией продолжают держаться за руки.
* * *
– Надеюсь, осмотр позволит нам лучше разобраться в его состоянии, – сказал Эдкам, идя по коридору чуть впереди Марии. Она едва поспевала за ним, держа в руках поднос с пузырьками и медицинскими инструментами. – Так вы говорите, милая, что не заметно никаких улучшений в том, что касается его способности управлять нижней половиной тела?
– Нет, – ответила она.
Он покачал головой и нахмурился.
– Не могу понять почему. Удар по голове вполне мог привести к нарушению работы мозга, но я не вижу причины его неподвижности. Короче говоря, нет никакого физического повреждения, мешающего ему прямо сейчас встать со стула и выйти через дверь.
– Он отгородился от мира в умственном и эмоциональном плане. Может, и физическом тоже?
Эдкам задумался и снова покачал головой.
– Возможно. Но этот человек – герцог Салтердон, милая. Наследник одного из богатейших состояний Англии. У него было все: молодость, здоровье, красота. И у него были обязательства, ведь так?
Эдкам прошел дальше по коридору и исчез за дверью комнаты Салтердона. Мария следовала за ним, вспоминая как днем вышла на порог дома и обнаружила, что Салтердон сидит в карете, потупив взгляд и дрожа от холода, и от него пахнет вином. Она опять переживала те знакомые и волнующие чувства, которые нахлынули на нее, когда она поняла, что остается в Торн Роуз. А когда их экипаж катился по извилистой дороге, и герцог продолжал держать ее за руку, она на мгновение погрузилась в глупые мечты о том, что они любовники и совершают романтическую прогулку по заснеженным долинам.
Глупая девчонка.
И еще она вспоминала, как он обнял ее тогда, возле пианино. Его объятие было таким нежным, что она прямо-таки растаяла от тепла его рук и тела.
Вероятно, напряжение последних недель совсем расстроило ее нервы.
А воспоминания о том, как ее рука лежала у него между ног, ощущение жара и…
– Мисс Эштон, вы идете? – послышался голос врача из комнаты Салтердона.
Мария перевела дыхание. Не заболевает ли она? Все тело дрожало, как в лихорадке.
Комната встретила ее резким запахом лекарств, от которых щипало в носу и слезились глаза.