Однако Энид и не думала замолкать; тяжело дыша от непривычной долгой ходьбы, она пустилась в рассказ о своем дедушке по материнской линии, которому ампутировали два пальца на ноге после того, как этого воинственного Бельмонта застала пурга где-то в горах Пруссии. Он потом хранил отрезанные пальцы в банке на каминной полке и использовал как средство устрашения не в меру расшалившихся внуков.
После этого рассказа Сабрина при каждом шаге старалась крепко стукнуть подошвами о землю. Временами казалось, что ног она уже не чувствует, и тогда стучала еще сильнее. Потом появилось ощущение, будто онемела рука, державшая Пагсли; Сабрина принялась ее щипать и чуть не обмерла, не испытав боли, но внезапно обиженно взвизгнул мопс, и девушка поняла, что щиплет не себя, а собаку. Пагсли все больше тяжелел и теперь казался непосильной ношей.
Верная Энид шагала за кузиной, давно превратившись в массивную снежную бабу с покрасневшим носиком и обиженно сверкающими глазами. С каждым шагом, уносившим ее глубже в лес и дальше от Рэналда, настроение толстушки все более омрачалось.
Над головой Энид с треском сломалась и упала громадная ветка; испугавшись, девушка споткнулась и толкнула идущую впереди Сабрину. Та почувствовала, как земля уходит из-под ног, хотела выставить руки, чтобы смягчить падение, но вовремя вспомнила о Пагсли и больно ударилась задом. Понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, а тем временем под ней растаял снег, влага просочилась сквозь ткань плаща, стало холодно и мокро. На глаза Сабрины навернулись слезы полного бессилия. Отчаянно захотелось вернуться, чтобы Морган укутал ее своим пледом, согрел жаром могучего тела. Но если так рассуждать и позволить себе расслабиться, можно и вообще никогда не встать.
Сабрина решительно поднялась, отряхнула морду Пагсли от снега и решила приободрить окончательно взгрустнувшую подругу, вдохнуть в нее оптимизм, хотя сама его вовсе не испытывала.
— Ну, чего ты боишься, Энид? Подумаешь, ветка сломалась под тяжестью снега. Ничто не мешает нам идти дальше.
— Будем надеяться, — едва двигая замерзшими губами, откликнулась Энид, глядя вверх на черные ветки, со скрипом качавшиеся на ветру наподобие лап огромного мохнатого паука.
— Нам достаточно просто все время ставить одну ногу перед другой, и в конце концов мы обязательно доберемся до замка Камеронов. — И Сабрина подала пример, зашагав дальше в глубь чащи. Затем принялась на ходу излагать план своих дальнейших действий, словно стараясь убедить себя, что не совершает самую ужасную в своей жизни ошибку: — Я объясню батюшке, что, хотя Морган был очень добр ко мне, мы просто не сошлись характерами. А позднее я подам прошение, чтобы наш брак аннулировали. — Сабрина обернулась, ожидая увидеть радостную улыбку на лице кузины. — Поскольку наши брачные отношения не были фактически осуществлены, с разводом проблемы не будет.
Сабрина, возможно, высказала бы еще немало интересного, но была вынуждена замолчать, ибо уткнулась в нечто теплое и твердое. На какое-то мгновение почудилось, что уперлась в ствол дерева; но, когда подняла глаза, увидела уходящий далеко ввысь плед до боли знакомой расцветки, а затем каменный подбородок, дерзко усмехающиеся губы и зеленые, тоже насмешливые глаза.
Самое твердое дерево и то не могло бы выглядеть более жестким, непоколебимым и несгибаемым, чем скрещенные на могучей груди мускулистые руки мужа.
— Нет, детка, — пророкотал он. — Похоже, небольшая проблема у тебя все-таки будет.
16
Считать человека ростом в шесть футов и три дюйма «небольшой проблемой» крайне затруднительно, больше подходило иное определение — непреодолимое препятствие.