Старшая сестра
безраздельно господствовала в сердце Лотти, и это вселяло в Зарабет гордость и чувство огромной ответственности. Но она всего лишь
слабая женщина, не владеет оружием и не наделена достаточной физической силой, чтобы защитить себя и ребенка. Однако это ничего не
меняет. Зарабет не может не оправдать доверия близкого ей существа.
Олав вернулся в комнату со своим сыном. Кейт был ниже отца, на его болезненном желтоватом лице пылали карие глаза, а подбородок
скрывала густая темная борода, которой он безмерно гордился и с самодовольной улыбкой постоянно поглаживал. Кейт был недурен собой и
неплохо сложен, если не считать легкой хромоты, приобретенной в детстве из за травмы. От виска до подбородка щеку пересекал тонкий
шрам, который совсем его не портил. Кейта нельзя было назвать глупым, хотя отцовской хватки он не унаследовал, поэтому торговля у
него шла не так успешно.
Олав никогда не говорил сыну, что тот обделен талантом. Он лишь с горечью признавал, что Кейт легко поддается чужому влиянию, он и
сам не раз обращал себе на пользу этот недостаток сына. Беднягу Кейта обводили вокруг пальца все кому не лень. В свои двадцать два
года Кейт был женат на женщине, которая притворялась покорной и немногословной, когда муж был дома, и превращалась в болтливую
гарпию, стоило ему выйти за порог.
Когда отец привез в Йорк Мару с дочерью, Кейт отнесся к Зарабет с полным равнодушием: просто не замечал ее. Но за последние несколько
месяцев его отношение изменилось. Кейт стал приходить к отцу часто и преимущественно без Токи. Он не спускал с Зарабет глаз, делая
вид, что внимательно слушает бесконечные поучения Олава. Зарабет заметила это и старалась не оставаться с Кейтом наедине.
– Где твоя жена? – спросил Олав сына.
– Дома, где ей и положено быть. Женское недомогание, она с утра жаловалась на слабость. – Кейт огляделся в поисках деревянной бутыли
с элем. – Ты же сам выбрал мне жену и прекрасно знаешь, какой у нее характер. Токи вся в мать, и только мне известно, как она добра и
мила на самом деле.
Зарабет готова была рассмеяться, услышав такой отзыв о Токи из уст ее мужа. Олав предпочел оставить без ответа замечание сына. Он
знал мать Токи, уродливую склочную бабу, один вид которой мог навсегда отбить желание у мужчины заниматься любовью. Мысли Олава были
по прежнему поглощены Зарабет и викингом, поэтому он решил перевести разговор на другую тему:
– Хорошо. Выпьешь эль?
Кейт кивнул, сел за стол и обратился к Зарабет:
– Ты в порядке, сестренка?
С подчеркнуто равнодушным видом она кивнула и налила эль в. стаканы.
– А малышка?
– Лотти тоже.
– От нее мало проку, но что поделаешь! – сокрушенно вздохнул Олав. – Сегодня вот пролила молоко мне на рукав.
– Ты мог бы увезти ее куда нибудь из города и бросить, – беспечно отозвался Кейт. – Токи давно бы так и поступила.
– Возьми назад свои слова, брат, а не то я заставлю тебя пожалеть о них.
– Прости меня, Зарабет. Я сказал только, как поступила бы Токи. – Он сконфуженно замолчал и нахмурился. – Нет, вряд ли. Моя жена
добра, великодушна и очень любит детей. Она никому не могла бы причинить вред, тем более ребенку. Даже такому, как Лотти.
Зарабет подумала о том, что Кейт слаб и глуп, как слепой котенок, хотя и рожден на свет мужчиной. Токи наверняка веревки из него
вьет.
– Не нападай на парня, Зарабет. И потом, твои угрозы просто смешны! – усмехнулся Олав. – Что ты сможешь сделать, если он чем нибудь
не угодит тебе? Ударишь по лбу половником? Бросишься на него с кухонным ножом? Или закатишь истерику и вцепишься ему в бороду?
– Нет.