Малькольм, страдая от унижения, отверг помощь Гэвина. Превозмогая боль, он поднялся и привалился к Каину. Конь ткнулся ему в плечо и тихо заржал. Малькольм гладил морду коня, недоумевая, почему он сбросил его. Этот отлично выезженный боевой конь сохранял спокойствие даже в пылу кровавой битвы. Малькольм ощупал его спину и бока и, не найдя повреждений, ослабил подпругу и приподнял седло.
Из-под шпоры, всаженной в конский круп, сочилась алая кровь.
— Боже всемогущий!
— Что такое? — встрепенулся Гэвин.
— Кто седлал Каина сегодня утром? — грозно спросил Малькольм.
Гэвин удивленно уставился на шпору.
— Как всегда, юный Колин. Но он бы никогда не…
— Колин! — заорал Малькольм. Мальчик неуверенно выступил вперед.
— К твоим услугам, Макфейн, — пробормотал он дрожащим голосом.
— Ты что-нибудь знаешь об этом? Глаза Колина расширились от ужаса.
— Когда ты седлал Каина? — мягко спросил его Гэвин.
— Рано утром, как обычно. — Он опасливо покосился на Малькольма. — Я стараюсь оседлать коня к тому моменту, как вы спуститесь и начнете занятия.
— А потом ты оставляешь его в стойле? Мальчик кивнул.
— Спасибо, Колин, — сказал Гэвин. — Можешь идти.
— Погоди!
Держа коня под уздцы, Малькольм ловко выдернул шпору. Каин заржал от боли, но не двинулся. Хозяин погладил его по спине, сказал на ухо несколько ласковых слов и бросил уздечку Колину:
— Отведи его в конюшню и промой рану. Возьми у Элпина мазь. Я не сяду на него до тех пор, пока рана не заживет.
— Будет исполнено, Макфейн.
Малькольм проводил взглядом коня и юного конюха.
— Это не он, — сказал Гэвин.
— Верно, — согласился Малькольм. — Я найду негодяя, сделавшего это, и прикончу его! — Он заковылял было к замку, но боль в ноге и в позвоночнике заставила его остановиться. — Матерь Божья!
— Обопрись на меня, — предложил Гэвин.
— Нет! — рявкнул Малькольм. — Иначе все увидят, что меня водят под руку, как немощную старуху.
— Ради Бога, Малькольм…
— Оставь меня!
Он перевел дыхание, кое-как выпрямился и пошел вперед, страдая от боли и унижения.
Ариэлла с корзинкой в руке взбиралась на холм. С прошлого вечера она не отходила от Глинис, страдающей от предродовых схваток. Наконец, решив, что слишком задержался, на свет появился чудесный мальчонка — огненно-рыжий, со сморщенным личиком. Глинис, забыв о недавних мучениях, весело смеялась, восхищаясь пальчиками на ручках и ножках и обсуждая с Ариэллой, на кого больше похож новорожденный — на отца или на мать. Дождавшись, пока оба уснут, Ариэлла тихо покинула их дом, желая найти Кеннета и обрадовать его новостью.
Видимо, Макфейн уже завершил занятия: со стороны замка не доносилось привычных звуков, сопровождающих учебные сражения. Во дворе она увидела людей, что-то вполголоса обсуждающих. Судя по всему, они были встревожены затянувшимися родами. Кеннет поспешил навстречу Ариэлле. За ним последовали Дункан, Эндрю, Энгус и Дугалд.
— У тебя мальчик, Кеннет! — радостно воскликнула она. — Чудесный здоровый малыш. Глинис утомлена, но с ней все в порядке. Ты можешь пойти к жене.
Он с облегчением перевел дух.
— Вот спасибо! — Счастливый папаша пулей вылетел из ворот.
Ариэлла оглядела взволнованные лица:
— Почему вы все такие мрачные? Завтра отпразднуем рождение нового Маккендрика.
— Ариэлла, Макфейн ранен, — сообщил Дункан.
Ее улыбка померкла.
— Что произошло?
— Он свалился с лошади.
Девушка удивленно уставилась на Дункана:
— Свалился?!
— Вернее, конь сам его сбросил, — уточнил Дугалд.
— Кто-то подложил Каину под седло шпору. Стоило Макфейну на него сесть — и…
— Где он?
— Ушел к себе, — ответил Дункан. — Гэвин понес ему три кувшина вина. Макфейн вино оставил, а Гэвина прогнал.