Куда проще было глядеть, как ест она, любоваться безупречным блеском кожи на руках и в декольте… Мартин моргнул, взял бокал и выпил его залпом. Она подняла глаза, увидела, что он смотрит, широко – даже театрально – улыбнулась и медленно облизала губы. Эффект оказался слишком силен – Мартин отвернулся.
– Послушайте, черт побери! Нам полагается выглядеть так, как будто вы кормите меня ужином, чтобы потом отволочь к себе и затрахать до полусмерти, – тихо сказала она. – Не соблаговолите ли хотя бы изобразить какой-то интерес?
– Простите, – сказал застигнутый врасплох Мартин. – Я не актер. То есть нам полагается именно так выглядеть?
Рашель взяла бокал, он был пуст.
– Налейте мне. Пожалуйста.
И она посмотрела на него странно. Он вздрогнул, выпрямляясь, потом взял бутылку и налил ей.
– Я не хотела лишать вас аппетита. Кроме того, вы тут единственный цивилизованный человек на пару тысяч миль вокруг.
– Я всего лишь инженер по двигателям, – ответил он, напрягая мозги в попытке еще что-нибудь сказать.
«Во что это я влезаю?» – подумал он отчаянно.
Еще два часа назад он сходил с ума от скуки и одиночества, а сейчас умная и красивая женщина – оказавшаяся шпионкой – вытащила его поужинать. Какая-нибудь гадость да должна случиться, не без того.
– Я люблю работать с машинами. Люблю звездолеты. А с… – Он прокашлялся. – С людьми не умею.
– И это ваша проблема?
– Ага. – Он кивнул и посмотрел на нее оценивающе: она глядела сочувственно. – Я все время не так понимаю здешних жителей, а это плохо. Потому я забился к себе в нору и стараюсь не высовываться.
– А теперь, как я чувствую, от торчания в норе крыша поехала?
– После четырех месяцев такой жизни… да, можно и так сказать. – Он глотнул вина. – А вы?
Она глубоко вздохнула.
– Не совсем так, но близко. У меня есть задание. Мне полагается не влезать в неприятности. В частности, в мою работу входит не выделяться на фоне, но от этого действительно можно свихнуться. Как сами понимаете, вот такой наш тет-а-тет в инструкциях не рекомендуется. Безопаснее было бы оставить вам жучка, чтобы передать через него сообщение.
– Значит, вы тоже, – слегка улыбнулся он. – Сдвинулись в одиночном заключении.
– Ага, – усмехнулась она. – Как и вы.
– Вас дома ждут? – спросил он. – То есть извините, я хотел спросить, ждете ли вы сами своего возвращения к кому-то? Или есть кто-то, через кого можно разгрузиться? Письмами там, или еще как?
– Ха! – Она нахмурилась, посмотрев на него. – В нашей профессии, Мартин, нет другого супруга, кроме работы. Как и в вашей. Будьвы женаты, вы бы привезли семью в такое место, как Новая Республика?
– Нет, я не то хотел сказать…
– Да я понимаю. – Хмурая гримаса сменилась задумчивым выражением. – Но приятно иногда иметь возможность говорить свободно.
Мартин повертел в руках бокал.
– Согласен, – произнес он с чувством. – Последняя неделя меня достала…
Он замолчал. Она смотрела на него как-то необычно, и можно было бы сказать, что улыбается, если бы не ее глаза. В них была тревога.
– Улыбайтесь. Да-да, вот так, продолжайте. Не переставайте улыбаться. Мы под наблюдением. Микрофонов не бойтесь, я приняла меры, но на нас смотрит оперативник с того конца ресторана. Попытайтесь сделать вид, что хотите отвести меня домой и оттрахать. А то он задумается, зачем мы сюда пришли. – Она смотрела жеманно, широко при этом улыбаясь. – Как по-вашему, я хорошенькая?
Она изучала его из-под маски собственной идиотской ухмылки.
– Ага. – Он уставился на нее, надеясь, что у него столь же идиотский вид.По-моему, так даже очень. Настолько, насколько могут обеспечить лишь хорошая диета и современнейшее медицинское обслуживание . Он попытался улыбнуться шире. – Гм, на самом деле я бы сказал: красивая и решительная.