— Узнав, что я уже отправился в Берлин, — развивал свою версию лорд Брэйдон, — эта глупая девочка бросилась на вокзал, чтобы успеть на поезд в Дувр, а затем — на пароход, пересекающий Канал по пути в Антверпен. Я же пересек Канал на своей яхте.
Он сделал многозначительную паузу.
— По случайному совпадению моя подопечная села на континенте в тот же поезд, в котором ехал и я.
Лорд Брэйдон вновь наполнил бокал барона.
— Когда моя подопечная прибыла в Берлин, не зная, что я был в том же поезде, она собрала свой багаж и попросила носильщика порекомендовать ей спокойный отель. У нее было достаточно времени поразмыслить над своим опрометчивым поступком. Она поняла, что я буду крайне недоволен ею — не только за попытку следовать за мной, но и за то, что она путешествовала без сопровождения служанки.
— Что совершенно недопустимо для молодой леди! — пробормотал барон.
Лорд Брэйдон пропустил это замечание мимо ушей.
— Она подумала, — продолжал он, — что я остановлюсь в британском посольстве, и опасалась, что посол и я настоим на ее немедленном возвращении в Лондон.
Поэтому она решила подстеречь меня возле посольства, переговорить со мной наедине, чтобы убедить меня помочь ей, то есть упросить ее величество изменить свое решение.
— Очень трудная задача, — прокомментировал барон.
— Невыполнимая! — согласился лорд Брэйдон. — Но я еще не закончил рассказ.
— Могу предположить дальнейшее, — проворчал барон.
— Мадам предложила подвезти ее, и нам с вами как людям искушенным нетрудно догадаться, что произошло далее.
Лорд Брэйдон встал с кресла и подошел к камину.
— Вообразите только, что случилось бы с этим бедным, обманутым ребенком, если бы по воле причудливой судьбы ее привели прошлой ночью не ко мне, а к кому-то другому!
Это было произнесено с некоторым пафосом.
— Вы можете, однако, мой дорогой барон, представить, какие ужасные последствия возымеет эта история, если она когда-либо попадет в прессу, — сказал он, жестикулируя. — Не только репутация моей подопечной будет изорвана в клочья, но вы и я, люди довольно известные каждый в своей стране, будем пригвождены к позорному столбу за потворство своим плотским страстям.
Теперь голос лорда Брэйдона звучал как предупреждающий набат.
— Мы оба знаем, как определенные газеты в наших странах, стремящиеся лишь к тому, чтобы дискредитировать и монархию, и основы государственности вообще, стали бы подавать подобный эпизод.
— Ja, ja, я понимаю, — поспешил согласиться барон. — Как вы верно заметили, милорд, это было бы полной катастрофой, если бы стало известно широкой публике.
— Я беспокоюсь более о вас, нежели о себе, — заверил его лорд Брэйдон. — В конце концов меня спасет положение при дворе и честь и меть такого друга, как принц Уэльский. — Он посмотрел в упор на барона. — Вы же особенно уязвимы, поскольку облечены доверием Администрации морского флота.
Понизив голос, он добавил:
— Может быть, мне не следовало говорить это вам, но еще в Англии до меня дошел слух, будто русские подозревают, что у вас есть новое секретное оружие, которое они не прочь присовокупить к своему вооружению, и поэтому они, очевидно, охотятся за вами.
— Охотятся за мной? Русские?! — в ужасе воскликнул барон.
— Это может оказаться всего лишь слухом, — успокоил его лорд Брэйдон, — но они верят, что у вас появился новый вид мины или орудия — я не представляю, что именно, — и, конечно, жаждут приобрести это для своего флота.
— В таком случае они заблуждаются, совершенно заблуждаются! — решительно возразил барон. — Я не имею никакого отношения к новому орудию — никакого!
— Русские как всегда что-то напутали, — вежливо согласился лорд Брэйдон, услышав от барона то, что хотел узнать.