– Проклятие! – Она отшвырнула карандаш. – Это какое-то наваждение!
– Наваждение? – Энн вошла в мастерскую и, наклонившись, подняла карандаш.
Кэролайн быстро закрыла альбом.
– Весь этот хаос вокруг лорда Закери. Ничего хорошего из этого не может выйти.
– Я тебя не понимаю, Каро. Лорд Закери сказал что-то нехорошее? Ты провела с ним положенные тебе два часа?
– И да и нет, – смутилась Кэролайн. – Помяни мое слово, Энн. Если вы будете поощрять его ухаживания, он разобьет и твое сердце, и сердце Сьюзен, и всех остальных.
Энн уселась на подоконник.
– А как насчет твоего сердца?
– Моего? Мое сердце здесь ни при чем. Я просто… разочарована. Через три недели я должна отослать в Вену законченный портрет, а моя модель как ни в чем не бывало гуляет по саду.
– У нас такое же право осуществить свою мечту, как у тебя, Каро. Ты так не думаешь?
– Да-да, ты права. Но мне нравится думать – то есть я должна в это верить, – что моя мечта осуществима. Тогда как ваша…
– Глупая трата времени, – закончила Энн, скептически взглянув на сестру. – У тебя было несколько часов, чтобы сделать наброски. Ты уже решила, в каком позе ты будешь писать лорда Закери?
В такой, какую он вряд ли примет на публике.
– Нет. Я все еще его изучаю.
Энн посмотрела на сестру долгим взглядом, и Кэролайн стоило больших усилий не покраснеть.
– Не беспокойся, Каро. Я записала на тебя три дня по два часа утром на этой неделе и еще два часа днем в пятницу. Но за это время ты должна подготовиться к тому, что он будет тебе позировать и ты начнешь писать портрет маслом. А у нас будет много времени, чтобы проводить его с лордом Закери.
Она не будет готова до тех пор, пока не избавится от мыслей о его голой груди.
– Да, конечно. Я не хотела быть эгоисткой.
– Я знаю. Ты просто одержима своей мечтой, – улыбнулась Энн. – Так что у тебя будет пять дней, чтобы закончить портрет, и все еще останется время, чтобы отослать его месье Танбергу. И смею заметить, что у тебя даже будет время поехать на бал в Троубридж и присутствовать на нашем балу в честь лорда Закери.
Кэролайн вздохнула. Какими бы ужасными ни были обстоятельства, Энн права. У каждой из сестер будет шанс осуществить свою мечту, хотя Кэролайн считала, что шансов у них нет. А у нее есть время, чтобы закончить портрет и отослать в Вену к сроку.
– Ты права, – с натянутой улыбкой ответила она. – Возможно, я даже буду танцевать вальс.
Закери придерживал Саграмора, внимательно наблюдая за Джулией Уитфелд, которая очень неуверенно держалась в седле. На самом деле оказалось, что Джулия никогда раньше не ездила верхом самостоятельно. Как правило, поводья держал грум либо ее вообще привязывали к седлу.
– У вас замечательно получается, – сказал Закери, подъехав совсем близко, чтобы успеть подхватить Джулию, если она начнет падать.
– Мне нравится ездить верхом, – заявила она и тут же, почти потеряв равновесие, так натянула поводья, что Дейзи попятилась. – Черт! Какая непослушная лошадь.
– Может, она нервничает из-за Саграмора. Давайте я поведу Дейзи, чтобы она немного успокоилась.
– Вы такой заботливый.
Закери взял поводья и повел лошадь по лесистой тропе. Позади на расстоянии нескольких ярдов ехал грум – достаточно близко для приличия и достаточно далеко, чтобы их услышать, так что Закери решил, что ему померещилось, будто грум засмеялся.
– Вы рассказывали мне о недостатке неженатых молодых мужчин в округе, – сказал он, наблюдая, как судорожно она держится обеими руками за луку седла.
– Это правда. И все такие скучные. Правда, не все. С некоторого времени.
Чудесно. Он научился этой стратегии во время беседы со Сьюзен.
– Мне остается только сожалеть, что я, как будущий солдат, не могу ухаживать ни за одной из вас.