Только… только мне казалось, что ты разделяешь мои чувства.
— Я не плачу! — всхлипнула леди Брэндрейт. — Дай мне только немного времени. В последние дни я… мне нездоровится.
Ну вот она и выложила правду!
— Любимая! — Взяв жену за подбородок, маркиз легонько приподнял ее голову, заглянув в глаза. — В чем дело? Скажи! Ты должна мне сказать.
Она положила руку ему на плечо.
— Ничего, я уверена, что ничего, только прошу тебя быть снисходительней и терпеливей со мной.
— Ты советовалась с врачом?
Она покачала головой.
— Эвелина, ты должна показаться врачу!
Она уткнулась лицом ему в грудь. Очки у нее съехали набок. Она и не подозревала, насколько озабочена своим состоянием, пока не увидела тревогу в глазах мужа.
— Ты прав, — проговорила она сквозь слезы.
— Я требую послать за врачом немедленно!
— Пожалуйста, я только хочу видеть доктора Ньюки, — прошептала леди Брэндрейт. — Он не только знающий, но еще добрый и чуткий.
— Хорошо, пусть это будет доктор Ньюки, — отвечал маркиз, обнимая жену.
Александра услышала шум — какой-то странный скрежет или царапанье. Она хотела было встать с обитой алым бархатом софы и выяснить причину этого шума — но ведь Лонстон мог вот-вот войти! Прошло уже четверть часа с той минуты, как дворецкий Катберт весьма церемонно пригласил ее войти в просторный холл замка Перт.
Когда карета въехала во двор замка, Лонстон на своем великолепном вороном жеребце поскакал навстречу по усыпанной гравием дорожке. И лошадь, и всадник были в грязи, так как дождь, уже сутки ливший в окрестностях Ситвелла, превратил дороги в кашу. Брызги грязи были даже на лице Лонс-тона.
Александра подумала, что прогулка верхом придала блеск его глазам и мягкость улыбке, чего не замечалось у него в лондонских гостиных. Выразив подозрительное удовольствие при виде гостьи, он пригласил ее расположиться в большой гостиной, где обещал присоединиться к ней, как только приведет себя в порядок.
И вот Александра сидела теперь сама не своя, сжав руки на коленях и прислушиваясь к странным звукам. Решимость ее слабела с каждой секундой.
Глубоко вздохнув, она огляделась. В северной гранитной стене замка были три окна, завешанные алыми бархатными портьерами на тяжелых бронзовых кольцах. Из окон открывался прекрасный вид — Александра уже трижды изучила его с момента своего приезда — на отдаленные крыши Ситвелла, расположенного за холмами. По другой стене был огромный камин, перед которым располагались напротив друг друга две одинаковые софы красного дерева с резными ножками. Они были обиты алым бархатом, в тон портьерам. На них были разбросаны пуховые подушки в темно-зеленых бархатных чехлах, вышитых золотом.
Просторная гостиная была убрана довольно скромно по современным меркам: два кресла красного дерева с высокими спинками, три обитых красным и зеленым шелком мягких табурета, несколько трехсвечных шандалов. Завершали убранство фортепьяно розового дерева, полированная арфа и несколько столиков, которые украшали вазы с листьями папоротника.
Александре все это понравилось. Она особо отметила отсутствие всяких излишеств, которые наполняли дома ее знакомых. По ее мнению, комната, где каждый дюйм заставлен тяжелой мебелью и завален массой мелких предметов, могла только действовать на нервы.
Взглянув на старинные часы на каминной полке, девушка увидела, что прошло еще пять минут. Она все еще прислушивалась, не раздастся ли снова этот странный шум.
Александра затаила дыхание.