Подав руки сестрам, Лонстон сообщил, что не намерен отпустить их раньше чем через два часа. Александра села у окна и читала «Тайме», в то время как он, к величайшему удовольствию Виктории и Джулии, расточал им комплименты, превознося серебряные гребни в волосах Джулии, кружевные манжеты Виктории, маленькие ручки Джулии и изящную походку Виктории. Мистер Тринер присоединился к нему. Александра с трудом сдерживалась, чтобы не отчитать сестер за их глупое поведение.
Как она презирала Лонстона!
Ей казалось, что чем дольше она сидит в своем углу, тем более изощренными становятся комплименты виконта. Гнев овладевал ею. Бессовестный, просто бессовестный! Она его ненавидит, презирает! Она поговорит с матерью о возмутительном поведении сестер! Александра не могла отделаться от мысли, что весь этот спектакль устроен специально для того, чтобы вывести ее из себя.
Услышав, как Джулия снова просит его милость рассказать о том, как он влез на мачту своего корабля, Александра поняла, что ее терпение лопнуло. Она встала и направилась к дверям, заявив, что хочет прогуляться по галерее.
Выйдя в холл, она решила пройти в бальную залу, чтобы еще раз взглянуть на результат приготовлений к завтрашнему вечеру. Не успела она сделать и нескольких шагов, как услышала знакомый звук, напоминавший царапанье. Александра внезапно осознала, как легкомысленно поступила, покинув гостиную. Энтерос может теперь легко воспользоваться ее одиночеством.
С замирающим сердцем она прислушалась, но больше никаких звуков не услышала — ни царапанья, ни шелеста крыльев, обычно возвещавших появление Энтероса. Александра хотела вернуться в гостиную, когда за спиной у нее раздались шаги.
— Александра! — позвал Лонстон.
Первым ее чувством было облегчение, но стоило ей обернуться и увидеть его самодовольное лицо — раздражение вспыхнуло в ней с новой силой.
— В галерею вы здесь не пройдете, — сказал он.
Как он мог говорить с ней таким тоном, словно ничего не произошло, словно не было никакого пари!
— Я передумала, — сказала она, не останавливаясь.
— Изменчива, как всегда, — усмехнулся Лонстон.
Александра глянула на него, еще больше раздражаясь.
— Как вы смеете! — прошептала она. — Не вам, человеку, поставившему женскую любовь против рубиновой броши, говорить о моей изменчивости!
Подобрав юбки, она ускорила шаги.
— Вы от меня убегаете? — Он поравнялся с ней. — Как вы меня искушаете!
— Оставьте меня в покое! — Она уже почти бежала и, миновав коридор, ведущий к развалинам часовни, оказалась в бальной зале.
Отсюда, увы, ей выхода не было. Лонстон остановился в дверях.
Встретившись с ним взглядом, Александра ощутила, как румянец заливает ее лицо. Лонстон прикрыл за собой дверь.
— Не понимаю, чего вы этим надеетесь достичь, милорд, — сказала девушка.
— Я надеялся поговорить с вами хоть минутку наедине и очень признателен, что вы предоставили мне такую возможность. Скажите, леди Александра, долго вы еще собираетесь на меня сердиться?
— Всегда, — холодно ответила она.
— Вы разбиваете мне сердце.
Лонстон шагнул к ней.
Выражение его лица, твердость черт, решительный блеск глаз явственно говорили о его намерениях. Какая самоуверенность! Он рассчитывает вскружить ей голову, словно наивной дурочке. Она отступила на шаг, другой…
— Не представляю себе, какая женщина может разбить вам сердце! Это невозможно. Для этого нужно прежде всего иметь сердце.
Он остановился.
— Значит, вы намерены оставаться холодной, бесчувственной, неспособной прощать?
Александра вздернула подбородок.
— Вы меня всегда такой считали. Не знаю, почему я должна опровергать ваше мнение!
Лонстон снова шагнул к ней.
— Вчера вы говорили, что любите меня. — Манеры его резко изменились. Голос звучал искренне.