Гитарист глянул на него, кивнул, продолжал играть. Взял аккорд, взглядом попросил помощи у незнакомого старшины. Александр помог рукой.
– Ты умеешь играть? – живо обратился к нему маленький старшина.
Ответил положительно, наблюдая за пальцами на грифе. Вновь поправил.
– А может, что-нибудь сыграешь? – предложил старшина, рукой указал на инструмент, с любопытством глядя на смелого новичка.
– Давай, – легко согласился тот, взял в руки инструмент и занял освобожденное место. Удобно пристроил на коленях гитару и, проверяя строй, сверху вниз пробежался по струнам.
Вспомнил песню и запел приятным баритоном «Только месяц взошел на трон». Желая понравиться, рассчитывая на отклик, видел по лицам, что песня и он сам приняты безоговорочно. Троица попросила еще, он не мог отказать, только и желая того. Окрыленный успехом, взял первый звучный аккорд, а виртуозный вступительный проигрыш заставил присутствующих улыбнуться и замереть.
Глаза парней излучали удовольствие, а он радовался, что зажег свет в их сердцах и душах.
– Ты смотри, как играет!.. – восторгался старшина, который, казалось, жил песней, неотрывно глядя на руки новичка.
…Есть крыша дома твоего, – закрепил тем же проигрышем. Аккорд растворился в воздухе, и Саша посчитал, что принят новыми знакомыми, а значит, и остальной командой. «Вот как все просто, – довольно думал он. – С ними вполне можно общаться. По-хорошему можно и с „годками“ жить, если ты не мелкая душонка и не слюнтяй. Тем более, мы одного возраста. Если ты честен и не делаешь плохого, то и относиться будут так и к тебе. А по-другому и не должно быть, везде люди, и все хотят жить мирно», – рассуждал он, перебирая струны.
В кубрик входили матросы и с удивлением окружили улыбчивого новенького, который расположил к себе юркого старшину и его друзей. Упоенный вниманием, Мирков самозабвенно старался для всех. Когда заканчивалась песня, парни с легкой иронией интересовались у него всем, что хотели знать о новом человеке: кто он, откуда взялся и сколько прослужил. Саша откровенно рассказывал о себе и не понимал, почему его ответы вызывают веселость и непонятную иронию. Что-то насторожило его, но он счел нужным держаться достойно в любой ситуации; стоит один раз уступить – и ты пропал.
– А за какие заслуги тебе так быстро старшину дали? – полюбопытствовал кто-то.
Александр назвал свою специальность, упомянул, что переведен из отряда на должность мичмана, что всем эспээсовцам после сдачи экзамена присваивают звание старшины 2-й статьи.
– У-у-у… – загудели вокруг, – так ты у нас большой нача-а-альник и денег много получаешь…
Подняв лицо, он лишь неловко улыбнулся, продолжая петь, наигрывая на гитаре, но его уже прерывали злые реплики и вопросы. Саша ощутил неловкость и смятение и только тихонько перебирал струны.
На вопрос, где готовят на такую «хорошую» специальность, ответил:
– В Николаеве.
– Да, повезло вам, «шифрам», со специальностью… – позавидовал один, на что Александр сказал просто:
– Да, повезло.
Это вызвало улыбки и радостный пересмех.
Парней становилось все больше, Мирков понимал собравшуюся перед ним силу. Чувство подсказывало, что не умно отвечать на грубость и хамство тем же, разумнее предложить дипломатичный разговор. Он был добр и хотел такого же отношения.
– А сколько тебе лет? – услышал ироничное. – Двадцать один.
Раздался протяжный гул в несколько голосов.
– А почему так поздно призвался? – полюбопытствовал, с улыбкой другой.
Александр только поморщился, опустил глаза.
– Техникум дали закончить, да еще и после девятого класса…
Образованность новичка получила одобрение, большинство имели лишь среднюю школу.
– У-у… – загудели насмешливо, ведя свою игру.
Маленький старшина легко присел перед ним, уставился лукаво. Александр не придал этому значения, но наглый взгляд становился все навязчивее.
– Как вижу, тебя служба в отряде ничему не научила… – смело оборвал его маленький старшина, уверенно чувствуя себя в окружении единомышленников. Александр понимал, к чему клонится дело, но старался сдерживаться.
Все притихли и ждали, как ждал и заводила-старшина.
– Почему, – Саша поднял глаза и по-доброму улыбнулся им, – научила…
Послышались смешки и хихиканье.
– Что-то я не вижу… – подхватил старшина, широко раскрыв глаза, улыбнулся, поглядел по сторонам на товарищей. – И чему же она тебя научила?
– Разному, – ответил тот сдержанно, бледнея. Понял, что попал под жернова какой-то интриги. Перестал играть.
– И что – и «годки» в отряде есть?
Подтвердил это, чем вызвал новый смех. Больше не мог терпеть, сказал сурово:
– Я не понимаю, почему ты меня все время допытываешь?
Эти слова шокировали маленького старшину, не привыкшего к подобному тону. Встретив норовистого смельчака, толпа с новой силой дружно подняла его на смех. Собственный грубый тон умилял их, купались в своем могуществе.
– А почему… ты со мной так грубо разговариваешь?.. – возмутился старшина, по-прежнему улыбаясь. – Почему ты меня обижаешь? Если я захочу, ты будешь ко мне только на «вы» обращаться, несмотря на то, что мы с тобой в одном звании, и носовым платком палубу мыть.
Горло перехватило от возмущения, Александр взирал то на теснившего его взглядом старшину, то на остальных. Те ждали ответа.
– Как я разговариваю? – спросил мягко.
– Грубо, – уточнил старшина, продолжая начатую игру. – Послушай, послушай, Санек, – трещал он весело, дергал дурашливо за рукав. – Ты хоть понимаешь… – воздел над головой руку, – где ты находишься? – на полном серьезе он вознамерился объяснить непутевому его место в матросском обществе.
– Понимаю… – буркнул тот настороженно.
Но это не убедило, старшина горько заметил, сожалея:
– Ни хрена, как я вижу, ты не понимаешь. Да прекрати играть, когда с тобой «годок» говорит, – недовольный, он рукой накрыл струны и подарил улыбки товарищам, которые поддержали шутку.
Александр сник совсем, оставил инструмент, захотелось все бросить и уйти. Очень устал, болела голова, но удержался.
– А почему ты на меня наезжаешь? – спросил сурово, готовый опрокинуть противника.
Маленький старшина изобразил беззащитную улыбку и притворился шутом, вызвав у товарищей веселый смех.
– Это что, и в отряде так разговаривают с «годками»? – продолжал он, когда утих шум.
Александр понял, что угодил в западню, которую устроили эти люди, и признал про себя, что переход на корабль ничего не изменил.
– Да как сказать… – подбирал нужные слова, – везде одинаково…
– И все у вас в отряде такие, как ты? – пытал маленький старшина.
Вопрос не понравился Александру, промолчал.
– Корж, он, наверное, не понимает, с кем разговаривает? – раздался сверху ленивый голос.
Старшина 2-й статьи Коржов внимательно оглядел настырного новичка.
– Да, – заметил громко и отрывисто, дернулся игриво. Приблизил самодовольное лицо, рассматривал бесстыдно. – Ты… хоть понима-аешь (поднял вверх указательный палец), где ты находишься и с кем разговариваешь?
Все сосредоточенно ждали ответа.
Затянувшаяся до неприличия пауза тяготила обе стороны. И Александр сказал, но совершенно не то, чего ждали.
– Да неужели мы с вами не найдем общего языка? – и столько было в этой фразе чистоты и наивной надежды, что все замерли на мгновение, но тут же взорвались смехом. Никто не мог и представить, что совершенно взрослый человек может сказать такую неслыханную глупость.
Такое дикое восприятие ошеломило Сашу, он отпрянул, словно получил пощечину. Оставалось лишь не обращать внимания на хохотавшие лица.