Родившись и получив воспитание в городе, существовавшем за счет туризма, он побывал во многих сувенирных лавках и запомнил стишок, который там любили писать на ярлыках товара, наизусть:
Подержите, если хотите
Полюбуйтесь, - но набалуйтесь,
А если разбили, - значит, купили.
Он представил себе разгневанное мамино лицо, когда он сломает эту деревяшку, или, как там она называется, и сообщит, что она стоит пятьсот долларов, о чем не преминет доложить мистер Гонт с уже не столь дружелюбным выражением лица.
- Почему не стоит? - брови старика удивленно поползли вверх и слились в одну прямую пушистую линию над переносицей.
- Я очень неловкий, знаете ли.
- Ерунда, - уверенно заявил мистер Гонт. - Мне приходилось встречать неловких юношей, вы не из той породы. - И он уронил деревяшку в подставленную ладонь Брайана. Брайан разглядывал странный предмет у себя в руке и не понимал, как он там очутился. Он не помнил, чтобы протягивал руку.
На ощупь предмет не был похож на дерево, он скорее напоминал...
- Как будто камень, - с сомнением произнес он вслух и поднял глаза на Гонта.
- И дерево, и камень одновременно, - сказал старик. - Окаменевшее дерево.
- Окаменевшее, - повторил Брайан и, пристально разглядывая предмет, осторожно провел по нему пальцем. Он был гладкий и заскорузлый одновременно. Прикосновение к нему было не слишком приятные. - Он, наверное, очень старый.
- Более двух тысяч лет, - хмуро буркнул мистер Гонт.
- Ничего себе! - воскликнул Брайан, подпрыгнул и чуть не выронил деревяшку. Тогда он крепко стиснул кулак, чтобы не позволить ей выпасть... и тут же почувствовал болезненную ломоту в суставах. Нет, не ломоту... а что? Как будто в глазах темнеет? сознание пропадает? Нет, гораздо хуже. Как будто часть его самого отделилась и умчалась в неизвестном направлении.
Он видел, что мистер Гонт с интересом наблюдает за ним, и глаза его увеличиваются до размера блюдца. Но все же состояние прострации, охватившее Брайана, нельзя было назвать пугающим. Оно было скорее волнующим и уж гораздо более приятным, чем ощущение, появившееся от прикосновения к гладкой поверхности предмета.
- Закройте, глаза, Брайан, - предложил мистер Гонт. - Закройте глаза и скажите мне, что вы чувствуете.
Брайан закрыл глаза и стоял несколько мгновений неподвижно, вытянув правую руку с зажатым в кулаке куском непонятно чего. Он не видел, как верхняя губа мистера Гонта приподнялась, обнажив желтую полоску кривых зубов, и на лице появилось выражение удовлетворения и предвкушения. Он почувствовал слабое движение, нечто вроде вращения штопора. А потом возник звук, быстрый и легкий: плюх... плюх... плюх... Ему знаком этот звук. Это...
- Лодка! - воскликнул Брайан, счастливый от собственной догадки, и широко распахнул глаза. - Я как будто в лодке!
- Неужели? - спросил мистер Гонт, но Брайану показалось, что голос его доносится издалека, из невероятно далекого далека.
Ощущение усиливалось; теперь ему казалось, что он взмывает и опускается вместе с волнами. Высоко в небе кричат птицы, а гораздо ближе - животные: мычат коровы, кукарекают петухи, рычит какая-то огромная кошка, но рычит не от ярости, а от тоски. В одно единственное мгновение он почувствовал себя в лесу (в том самом лесу, частью которого, он теперь в этом не сомневался, была когда-то деревяшка, зажатая в его руке), ему показалось, что он ступает по мягкому мху, и ноги его обуты не в кроссовки фирмы Конверс, а в нечто вроде сандалий и...
А потом все исчезло, оставив небольшую яркую точку, какая возникает на экране, когда выключаешь телевизор, но вскоре и она пропала. Он открыл глаза, дрожащий и возбужденный.