Вы, как великий художник, как самый пламенный любовник безмятежной очаровательной природы, вы поймете причину моей невежливости и, как искреннему, нелицемерному поклоннику всего прекрасного и благородного на земле, великодушно простите мне мой невольный грех.
Я сердечно рад, что вы осталися довольны моим бородатым поличием. Это фотографический снимок с рисунка, мною самим сделанного, почему и показался он вам подрисованным.
Вы обещаете мне написать ваше мнение о моей повести. Если она стоит этого, напишите, ради святого, божественного искусства. Мнение чувствующего и благородно мыслящего художника мне необходимо. И ваше искреннее слово я прийму с благоговением, прийму как дорогой бесценный подарок. Не откажите же мне в этой великой радости!
Предположение мое посмотреть на Москву в конце мая и вас поцеловать не сбылось. Меня обязали не оставлять Питера в продолжение года. Трагедия перешла в комедию.
Не взыщите, мой искреннейший друже, что я вам на сей раз пишу мало. Когда прийду в нормальное состояние, буду писать вам много и о многом.
От всей души целую вас, ваше прекрасное, сердечное семейство и все близкое вашему сердцу, а Ивана Сергеевича целую трижды за его алмазное стихотворение «На Новый год».
До свидания. Не забывайте искреннего вашего Т. Шевченка.
Поцелуйте моего великого друга, когда он возвратится из Костромы.
Адрес:
Его высокоблагородию
Михайлу Матвеевичу
Лазаревскому.
В Большой Морской, в доме графа
Уварова.
289. Т. Г. Шевченка до Г. М. Честахівського
18 травня 1858. С.-Петербург
Грицю!
Як хочете побачить старого Щепкіна, актера, й матимете час, то приходьте в 7 часов к Лазаревскому.
Т. Шевченко.
290. М. С. Щепкіна до Т. Г. Шевченка
23 травня 1858. Москва
Друже Тарасе!
В бытность мою в Питере какой-то офицер из Нижнего привез ко мне в дом посылку на твое имя, которую при сем и препровождаю. Фамилию это[го] офицера все домашние забыли.
Теперь два слова старика: за дело и за дело! Не давай овладевать собою бездействию. Графу и графине передай мой душевный поклон и уверь их, что внимание, ими мне, старику, оказанное, останется вечно в душе моей, и память о нем будет мною хранима, как святыня, до последних дней моих. Да нет, я не в силах высказать всего то[го], что чувствует мое сердце. Прощай! Сын мой Александр из Самары приехал. Поклонись от меня всем моим знакомым, которых ты знаешь. Да еще раз: за дело и за дело!
Твой старый друг Михайло Щепкин.
От 23-го мая 1858 года.
На четвертій сторінці іншою рукою дописано:
Тарасу Григорьевичу
Шевченко.
291. Т. Г. Шевченка до Г. П. Ґалаґана
27 травня 1858. С.-Петербург
1858.
Мая 27.
Друже мій єдиний!
Може, приблукає в Сокиринці оцей добрий чоловік і маляр дуже дотепний, то ти, мій друже, Богу милий, ласкаво привітай його. Воно розумне, добре і любить наш народ і нашу країну. А зовуть його Іван Іванович Соколов. Цілую тебе тричі, і твою пані, і твого малого Павлуся. Вибачай, що пишу мало, єй-богу, ніколи. Оставайся здоров, нехай тобі Бог помага на все добре. Згадуй інколи щирого твого
Т. Шевченка.
На звороті:
Высокоблагородному
Григорию Павловичу
Галагану
Прилуцкого уезда село
Сокиринцы.
292. П. О. Куліша до Т. Г. Шевченка
7 червня 1858. Мотронівка
Здоров, здоров, брате Тарасе!
Ось і ми, слава Богу, на Вкраїні. У гостях добре, а дома ще лучче. Що ж ти думаєш із своїми думами і поемами чинити? Чи не можна б їх огласити мирові? Присядь, же, братику, да поміркуй над ними своєю здоровенною головою, щоб було так охайно да оглядно все, як у того Пушкіна, – щоб чистим зерном одсипать духовної пашні землякам, а не з половою. У нас бо родить Господь хліб на всяку душу вдосить, то й не привикли наші уста до висівок. Пошануй, брате, громаду і себе самого перед громадою. Лучче дещо придерж у себе пушкінським звичаєм, аніж брать нижчим ладом од себе самого. Раджу тобі, ревнуючи по твоїй славі і по красоті нашого голосного слова, а проте надіюсь і на твою широченну спереду голову.
Напиши до мене, як ся маєш, як живеш. А я живу так собі, не дуже празникуючи. Ото б мені було велике свято, якби з нас лиху цензуру знято. Да кажуть, що в вас там на сій кобилі жиди на шабаш поспішають. Їм же не чортів батько до маци квапитись, а в добрих людей за тою мацою хліба святого не стає. Так от і празникуй, дивлячись на повшехні злидні! Да що й казати чумакові про море! Сам він знає, яка в морі вода гірка да солона.
Жінка моя любенько тобі кланяється, радіючи серцем добру святому, которого крихта й на твій пай випала.
Твій душею П. Куліш.
1858, червня 7.
Х[утір] Мотронівка.
293. С. Т. Аксакова до Т. Г. Шевченка
19 червня 1858. Петровський парк
19-го июня 1858 года, Петровский парк.
Любезнейший Тарас Григорьич!
Только болезнь моя была причиной, что я до сих пор не написал Вам о Вашей повести, которая уже давно возвращена мне редакциею «Русс[кой] беседы». Конечно, всего было бы ближе самому Максимовичу написать к Вам, но он заторопился на свою Михайлову гору и поручил мне уведомить Вас, что повесть Ваша в настоящем ея виде не может быть напечатана в «Русской беседе». Я обещал Вам откровенно сказать свое мнение об этом Вашем произведении. Исполняю мое обещание: я не советую Вам печатать эту повесть. Она несравненно ниже Вашего огромного стихотворного таланта, особенно вторая половина. Вы лирик, элегист, Ваш юмор невесел, а шутки не всегда забавны, а это часто бывает невыгодно. Правда, где только Вы касаетесь природы, где только доходит дело до живописи, – там все у Вас прекрасно, но это не выкупает недостатков целого рассказа. Я без всякого опасения говорю Вам голую правду. Я думаю, что такому таланту, как Вы, можно смело сказать ее, не опасаясь оскорбить самолюбия человеческого. Богатому человеку не стыдно надеть сапог с дырой. Имея пред собой блистательное поприще, на котором Вы полный хозяин, Вы не можете оскорбиться, если Вам скажут, что Вы не умеете искусно пройти по какой-нибудь лесной тропинке.
Я все еще болен и, несмотря на некоторое улучшение, не ожидаю не только полного выздоровления, но даже и того сносно хворого состояния, в каком я находился до исхода генваря нынешнего года. Прискорбно мне, что не имею надежды скоро обнять Вас. Я не попал в свою подмосковную деревню. Я лечусь холодной водой и живу в Петровском парке, на Башиловке, на даче Мартынова. Это мой адрес.
Итак, крепко обнимаю Вас заочно. Каждая Ваша строчка доставит мне сердечное удовольствие. Я не знаю Вашего адреса и потому пишу Вам через Маркевича.
Прощайте, будьте здоровы и не забывайте искренне полюбившего Вас, душою преданного Вам
С. Аксакова.
294. Т. Г. Шевченка до І. О. Ускова
4 липня 1858. С.-Петербург
Июля 4. 1858.
Многоуважаемый Ираклий
Александрович!
Наконец, я добрался до Петербурга и до заветного Павловска. Но Павловск, увы, не обещает ничего хорошего. Три раза в продолжении одной недели побывал я в Павловске и три раза стучался напрасно у дверей вашего честного и вдобавок высокоблагородного комиссионера. Он никого не принимает, потому что к нему, кроме заимодавцев, никто не заходит. О пребывании моем в Петербурге он узнал от генерала Бюрно, с которым я встретился в Павловске же и имел неосторожность рассказать ему о сделанном мне вами поручении. А он, как ловкий шарлатан, смекнул делом и не велел меня принимать. А случайно где-то встретившися с Марковичем, уверял его, что он зимним путем еще выслал вам отличнейший фотографический аппарат со всеми принадлежностями, даже много лишнего выслал. Подлец! И вдобавок неловкий.