Изменение освещения тревожило. Она все время смотрела в землю, ориентируясь на отблеск костров, но не глядя на них, чтобы не пропустить высоких кустов, камней или других препятствий на своем пути. Но вдруг стало легко видеть дорогу, слишком легко. Элис остановилась.
Вокруг костров теперь появились факелы, а еще одна вереница факелов двигалась по направлению к ней — в их свете виднелись приближающиеся пешие солдаты. Первым ее порывом было побежать к реке, где она с детства знала несколько мест, в которых можно спрятаться по крайней мере до утра. Каждая клеточка ее тела кричала, что надо бежать и прятаться, сделать что угодно, только не попасться на глаза сэру Николасу. Он разозлится.
Но Элис не считала себя трусихой. Сделав усилие, она все-таки остановилась и смотрела, как, небольшая процессия подходит все ближе и ближе. Сэр Николас поднимался по холму к Вулвестону, а она стояла на прямой линии между лагерем и замком.
Несколько мгновений спустя ее обступили солдаты. Она стояла выпрямившись, зная, что должна казаться им очень маленькой. Разумеется, и сам сэр Николас угрожающе возвышался над ней. В свете окруживших ее факелов она увидела, что его глаза горят от гнева.
— Где вы были?
— Если я скажу, что хожу во сне и каким-то образом забрела на холм, вы мне поверите? — вкрадчиво поинтересовалась она.
Он хмыкнул, его правая рука как в тисках сжала ее руку выше локтя. Люди расступились, давая им дорогу. Элис увидела их лица, грозные лица воинов, так же недовольных ею, как и их командир.
Элис не могла вымолвить ни слова и только едва поспевала за его быстрыми шагами. Некоторое время спустя он, похоже, понял, что она вынуждена почти бежать, и пошел чуть медленнее.
— Мне больно руку, — проговорила она.
— Вы заслужили большее наказание, — огрызнулся он.
— Мой отец умер.
Сэр Николас резко остановился и повернулся к ней.
— Сожалею о вашей потере, миледи, но я говорил, что вы ничем не можете ему помочь. Вы должны были подчиниться моему приказу.
Посмотрев на нее долгим взглядом, он отвернулся и снова потащил ее вперед, правда, медленнее, чем раньше, и его пальцы уже не так больно стискивали ее руку. В лагере он не повел ее в палатку, а отвел к главному костру.
К своему ужасу, она увидела возведенный там столб для порки. Элис испугалась, когда увидела двух солдат, которые тащили третьего, совсем еще мальчика, худенького, с взъерошенными рыжими волосами. В мгновение ока его связали, подняли руки над головой, обнажили спину. Увидев, как более высокий из солдат потянулся за кнутом, Элис вздрогнула и отвернулась.
Пальцы сэра Николаса крепче сжали ее руку, и он заставил ее повернуться обратно.
— Вы будете смотреть, — безжалостно настоял он. — Из-за вас он подвергся наказанию.
— Да как вы смеете! — воскликнула она, зло глядя на него. — Как вы можете обвинять меня в таких ужасных вещах?
— Парнишку зовут Йен Макдугал, — пояснил он. — Поскольку он всего лишь шотландец, я не жду, что вы почувствуете сожаление, но вы будете смотреть, потому что его накажут за плохую караульную службу. — Он посмотрел ей прямо в глаза:
— Йен охранял вашу палатку, леди Элис. У него есть слабость к молодым хорошеньким женщинам, и он доверял вам. Если бы он заснул, я приказал бы его повесить. В данном случае его просто высекут.
Ужас поглотил все ее мысли, голова закружилась, и с первым хлопком кнута она закричала и снова попыталась вырваться, но сэр Николас не выпускал ее руки. Когда при следующем ударе она зажмурила глаза, он отрывисто проворчал:
— Вы можете закрыть глаза, но если вы попытаетесь заткнуть уши, я прикажу связать вам руки. Я разочарован вашей трусостью. Вам следовало бы посмотреть на результат своего проступка.