Какая это была невыполнимая задача! Она была такая тугая и горячая вокруг него, сжимала его так, что ему хотелось…
— Ты как? — спросил он затаив дыхание.
Шинейд сделала вид, что удивлена его вопросом.
— А почему ты спрашиваешь?
— Ты кричала, — ответил он.
Девушка под ним пожала плечами.
— Я после слов леди Уайлдвуд ожидала почувствовать сильную боль.
Блейк напрягся.
— Хочешь сказать, что боли не было?
— Не более чем от щипка.
Блейк, прищурившись, посмотрел на жену, не зная, верить ей или нет.
— А сейчас тебе больно?
Она поерзала под ним и выгнулась, прежде чем покачать головой:
— Нет.
— Спасибо, Господи. — Блейк дышал с трудом.
Немного отодвинувшись, он снова погрузился в ее лоно, заставив и ее задышать тяжелее.
— А сейчас?
— Что сейчас? — прошептала Шинейд, закидывая руки ему на спину и привлекая его к себе.
— Ты испытываешь какие-либо болезненные ощущения или я могу продолжать? — Блейк не хотел, чтобы его голос звучал зло, но это был предел его самоконтроля. Она действовала на него так, что ему ужасно хотелось…
— Нет никакой боли, просто немного необычно.
— Необычно? — переспросил Блейк. — Что значит «необычно»?
— Необычно и есть необычно. Это все для меня необычно, — объяснила она, а затем поняла, о чем он спрашивает. — Так есть что-то еще?
Блейк закрыл глаза и попросил у Бога терпения.
— Да, жена, есть и продолжение.
— Леди Уайлдвуд не предупреждала меня об этом, — проворчала Шинейд, затем пожала плечами и покрутила бедрами, раздвигая ноги еще шире. — Знаешь, а мне кажется, что эта штука немного выходит.
— Шинейд… — прошипел Блейк сквозь стиснутые зубы.
— А?
— Я не могу больше сдерживаться. Молю, скажи, что я могу продолжать.
— Сдерживаться от чего? — спросила она. Но что-то в выражении его лица заставило ее забеспокоиться, что он не настроен на беседу, и Шинейд выпалила: — Давай продолжай!
Со вздохом облегчения Блейк вновь погрузился в ее лоно.
Сначала Шинейд лежала неподвижно. Мышцы ее ног и всего тела все еще дрожали от того, что он заставил ее испытать ранее. В течение первых нескольких толчков она не могла уловить смысла его движений. Затем Блейк изменил положение и ритм. Заметив нараставшее в ней возбуждение и отклик своего тела, она запустила пальцы в эти красивые волосы и притянула его голову ниже, желая получить поцелуй. И он дал ей его, прижавшись к ее губам и пронзая ее рот своим языком, пока сам пронзал ее тело.
Шинейд агрессивно ответила на поцелуй, сплетаясь с его языком. Оставив одну руку в его волосах, она вцепилась пальцами другой руки в его лопатку, принуждая двигаться быстрее. Она никогда не испытывала ничего подобного. Теперь Шинейд понимала, что означали все эти стоны. И никакого отношения к боли они не имели. Великий Боже, это было лучше, чем скакать на лошади между деревьями так быстро, как только возможно. И это было лучше, чем плавать обнаженной в холодной воде озера жарким летним днем. Это было… было даже лучше, чем сражение.
Это была ее последняя связная мысль. Затем она оказалась во власти всепобеждающих волн наслаждения, проходящих через ее тело одна за одной, до тех пор пока не закричала. Ее мускулы стиснули его, заставляя оставаться на месте. Она едва расслышала его вопль, вторивший ее крику, а затем он рухнул на нее, и они лежали вместе, дрожа и переводя дыхание. Спустя какое-то время Блейк низко застонал и, скатившись с Шинейд, лег на спину, просунул под нее руку и, перевернув на бок, уложил черноволосую голову себе на плечо.
Шинейд не протестовала, сочтя его своевольную манеру поведения приятной. Они лежали так недолго, когда Шинейд приподнялась, посмотрела на его закрытые глаза и спросила:
— А можно все это повторить еще раз?
Блейк открыл глаза, поморгал и потрясенно уставился на свою жену.