Владимир спешно послал гонца ко Святославу, чтобы поторопить главные силы, отстававшие на день пути, а сам, отразив атаку половцев, пускаться в преследование не стал. Соединившись с главными силами Кончака, хан Кобяк, видевший лишь относительно немногочисленный авангард, сообщил, что русских немного. В результате Кончак, ожидая легкой победы, столкнулся с настолько превосходящими силами, что понес жесточайшее поражение: только пленными половцы потеряли свыше семи тысяч (в их числе оказались хан Кобяк и двое его сыновей, а также некоторые другие ханы).
Тем не менее русский поход решил только тактическую задачу — освобождение днепровского торгового пути. Стратегическая же цель достигнута не была: Кончак понес серьезные потери, однако не был разгромлен, а пленение ханов лишь избавило его от конкурентов в борьбе за власть и, следовательно, способствовало объединению Степи. Вернувшись в свои кочевья, он продолжал готовить большой поход на Русь.
Вернемся, однако к нашему герою. Дома он все-таки не усидел и организовал собственный набег на степняков, рассчитывая безнаказанно пограбить их становища, пока войско Кончака связано действиями великого князя киевского. Однако ему не повезло: кочевий найти так и не удалось; лишь на обратном пути дружина Игоря столкнулась с отрядом отступающих после разгрома половцев (около четырех сотен сабель) и без потерь истребила его, срывая зло за собственную неудачу. Практического смысла в этом не было: много ли трофеев возьмешь с тех, кто бежит, спасая собственную жизнь?
В феврале следующего года переформированное войско Кончака двинулось на Русь. Конечной целью похода был Киев, где томились пленные ханы [ 263 ]. В обозе везли не только стенобитные, но даже стреляющие греческим огнем [ 264 ] орудия, которые соорудил ему некий беглый ромей. Летопись упоминает также о «луках, которые могли натянуть лишь пятьдесят человек» (по всей видимости, разумея под этим баллисты).
Далее последовали дипломатические маневры: зная что черниговские и северские князья не слишком-то ладят с Киевом, Кончак в обмен на нейтралитет гарантировал неприкосновенность их владений. Ярослав Всеволодович Черниговский согласился и отправил к Кончаку для переговоров боярина Ольстина Олексича. Узнав об этом, великий князь киевский письменно укорил брата за измену, но тот ответил, что уже дал Кончаку слово и нарушить его не может. Затем Святослав Всеволодович повелел нашему герою без промедлений собирать дружину и ополчение и выступать на соединение с войском, идущим навстречу половцам. Согласно летописи, получив этот приказ, Игорь объявил ближним боярам:
— Не дай Бог нам отказаться от похода на поганых! Поганые всем нам общий враг!
И, как верный вассал, тут же исполчился и выступил. Да вот беда: на берегах реки Суды его рать попала в такой густой туман, что, потоптавшись на месте, почла за благо вернуться. В своем исследовании «Слова о полку Игореве» академик Б.А. Рыбаков доказывает, что история с туманом — чистейшая отговорка: и то сказать, какой может быть туман в феврале? Да еще такой, чтобы войско заблудилось в нем, идучи с детства знакомыми дорогами? Трудно сказать, что в этом случае руководило князем Игорем: застарелая ли нелюбовь к великому князю, некогда лишившему Святославичей черниговского стола? союзнические и уже почти родственные чувства к Кончаку? или же хан пообещал за невмешательство нечто весьма ощутимое? Так или иначе, однако он остался в своем Новгороде-Северском.
А Святославу Всеволодовичу повезло: в степи повстречались купцы, видевшие, где разбило лагерь Кончаково войско.