*
— Йес, я так и знал! — крикнул Рон, вскидывая руку в победном жесте. — Тебе всегда всё сходит с рук!
— Они должны были тебя оправдать, — сказала вымотанная переживаниями Гермиона, — у них против тебя ничего не было, вообще ничего.
— К сожалению, мне не всё сошло с рук, — сказал Гарри, изображая на лице смущение.
Наступила полная тишина, и миссис Уизли спросила:
— Что ты имеешь ввиду, дорогой?
— Ну, мне пришлось заплатить штраф, — сказал Гарри. — Это было всего двадцать галлеонов, но теперь у них есть, что раздуть в прессе.
Лицо Рона побледнело при упоминании размера штрафа.
— Но, Гарри, — удивилась Гермиона. — Мистер Уизли сказал, что тебя не исключили и не сломали твою палочку…
— Да, они сняли все обвинения в использовании магии несовершеннолетним и нарушении Статута, — ответил Гарри.
— Тогда я ничего не понимаю. За что тебя оштрафовали?
— Да так… за неуважение к суду, — ответил Гарри с притворной грустью.
Комната утонула в лающем смехе Сириуса.
*
— Ну что, Поттер, — протянул Драко Малфой. — Надеюсь, ты не думал, что сквиб вроде тебя может стать старостой? Уизли, конечно, ничем не лучше, но он, по крайней мере, волшебник.
— Да упаси меня Мерлин, ты явно нездоров, Малфой, — открестился Гарри. — Ходить с тобой ещё и на собрания для старост? Нет уж, увольте.
*
— Ты — Гарри Поттер? — спросила блондинка, которую Джинни звала Луной Лавгуд.
Её голос звучал мечтательно, и она как-то отрешённо и совершенно не мигая посмотрела ему в глаза.
— Да, уже пятнадцать лет как Гарри Поттер, — ответил он.
Дурсли часто называли Гарри психом, или сумасшедшим, или сумасшедшим психом, но в девушке, читающей журнал вверх ногами, было что-то другое. Она, казалось, была на своей волне, и все её утончённые и крайне необычные манеры лишь только усиливали этот эффект. Но, возможно, так и было задумано.
— Луна, да? Тебе удобно так читать? — многозначительно спросил Гарри.
Луна повернула голову набок и некоторое время смотрела в журнал немигающим взглядом, а затем неожиданно улыбнулась.
— Да, ты прав. Так гораздо лучше, — ответила она.
Удивительная улыбка сделала лицо девушки гораздо живее, и Гарри улыбнулся ей в ответ.
*
— О, чернила вам не понадобятся, — с крохотнейшей смешинкой в голосе заверила его профессор Амбридж.
Гарри поднёс острие пера к бумаге и вывел: «Я не должен лгать». Но пергамент остался девственно чист, а в руке на мгновенье появилось едва различимое покалывание. Пожав плечами, Гарри продолжил водить пером по пергаменту.
Он понял, что Амбридж ожидала чего-то иного, когда она бросилась к нему и выхватила перо.
— Что ты делаешь? — взвилась профессор.
— Только то, что вы приказали, — спокойно ответил Гарри, сбитый с толку её внезапным гневом, — пишу на пергаменте без чернил.
Гарри никак не мог взять в толк, чем так разозлил розовую жабу.
— Убирайся! — вскрикнула она.
Гарри схватил свою сумку и рванул к двери. Он был рад избежать того, что эта сумасшедшая тётка ему заготовила, но пообещал себе, что в следующий раз обязательно украдёт это перо, чтобы разобраться, в чём было дело.
*
— Ну ладно, будем действовать по-другому, — вставая, сказал Гарри, и начиная тасовать колоду карт.
Все присутствующие в классе потрясённо уставились на него, а Долорес тут же подбежала с визгом:
— Что вы себе позволяете, мистер Поттер?!
— Для начала собираюсь не обращать на вас никакого внимания, — спокойным голосом «а-ля Снейп» сказал он. — Эй, Рон, во что сыграем?
— Десять баллов с Гриффиндора и наказание, мистер Поттер! А теперь сядьте и успокойтесь, пока я не назначила вам отработки до конца месяца.
Гарри рассмеялся.
— Поскольку ты, овца, поломала всю балльную систему, тебе нечего больше у нас вычитать. А что касается наказания, то иди ты лесом с этими отработками. Я не собираюсь утруждать себя появлением на них, и ты ничего не сможешь с этим сделать. Знаешь, я даже не возражал против ведения конспектов на твоих так называемых занятиях, так как у меня для разнообразия появлялся шанс сделать что-то не хуже других, но я не собираюсь говорить с тобой о Волдеморте, — и не надо так съёживаться — который на самом деле не возродился. Так что остынь и оставь нас в покое, хорошо?
Амбридж была почти вне себя от ярости.
— Сейчас же сядь на место! — закричала она.
— Отвали, толстуха, — отмахнулся от неё Гарри.
— Собирайтесь и уходите прямо сейчас, мистер Поттер! Вы можете считать себя отчисленным, — сказала Амбридж чрезвычайно довольным тоном.
Все остальные ученики ахнули.
— Отвали, — небрежно бросил Гарри, забираясь верхом на стол. — Я решил, что больше не буду с тобой разговаривать. Пойди и зацелуй котёнка до смерти, или что там ты с ними делаешь, когда под рукой нет учеников… Ну что, Рон, играем или как?
За Амбридж говорило её ошеломлённое выражение лица.
Если в школе и было что-то, в чём Дадли Дурсль преуспевал, так это в срыве уроков при заменах. Его отказ признавать авторитет подменяющих преподавателей лишал их возможности контролировать класс. Бедные учителя половину урока беспомощно пытались навести порядок, не решаясь обратиться к кому-нибудь из постоянных учителей класса, а когда они уже понимали, что без помощи им не обойтись, на то, чтобы успокоить класс с привлечением постоянного педагога, требовалась уже вся вторая половина занятия. Никто из них, казалось, не мог понять, что невозможно управлять коллективом, если дети сами не хотят повиноваться.
Если бы Амбридж попыталась проклясть его, это разожгло бы настоящую войну и свидетельствовало бы о том, что она совершенно неспособна контролировать учеников. Всё, что нужно было Гарри, это чтобы к нему присоединились другие студенты, и тогда Амбридж быстро станет таким же пустым местом, как и профессор Биннс.
— О’кей, — сказал Рон, откладывая бесполезный учебник в сторону. — Но только не твоей колодой, эти карты никогда не взрываются.
— Это потому, что они и не должны взрываться. Это магловские карты, клоун, — громко рассмеялся Гарри. — Начинай сдавать, а то у этой тупой курицы вот-вот случится сердечный приступ, и мы не успеем закончить партейку.
— Эй, Гарри, — позвал его Дин Томас, ещё один маглорождённый студент, пострадавший от шовинизма Амбридж. — Сдавай на меня тоже.
Вокруг них постепенно воцарился полный хаос.
*
— Мистер Филч, а вы знаете, что профессор Амбридж ненавидит сквибов даже больше, чем студентов?
— Кто тебе сказал, Поттер?
— Профессор Амбридж. Она сказала, что скорее умрёт от руки Сами-Знаете-Кого, чем будет разговаривать со сквибом вроде меня.
— Она прямо так и сказала? Ну что ж, посмотрим, как она справится без моей помощи.
— Спасибо, мистер Флич. Вы лучший!
*
— Гермиона, можно ли проклясть письмо чем-то таким заковыристым, чтобы у прочитавшего его человека выскакивали прыщи, от которых невозможно было бы избавиться, или что-нибудь в этом духе? — спросил Гарри.
Гермиона сосредоточилась на несколько секунд, прежде чем ответить: — Возможно. А зачем? Что ты ещё придумал?
— Я решил, что если нашу почту действительно вскрывают, то этим героям можно подсунуть что-нибудь эдакое. Я бы мог тупо наполнить конверт гноем бубонтюбера, но это слишком примитивно.
— Но что произойдёт, если письмо не будет вскрыто, и человек, которому ты его отправишь, получит его? — спросила Гермиона. — Да и, к тому же, эти ловушки не помогут скрыть содержание письма, если его вскроют.
— О, это не проблема, — ответил Гарри. — Видишь ли, я собираюсь послать это письмо самому себе. Просто попрошу одну из сов принести мне это письмо через некоторое время. А что касается секретности переписки, то Сириус дал мне для связи с ним один артефактик, а остальным можно отправлять письма из Хогсмида.
Гермиона кивнула, оставаясь задумчивой.