Мы не боролись против магглов – это была не война между магами и простыми людьми. В ту секунду, когда я увидел Святую Воду, используемую Рыцарями, я всё понял. Не было «воды, данной Богом», было какое-то зелье, приводящее к магическому истощению. Мы боролись не только с маггловскими церквями, мы сражались и с другими волшебниками. И я не мог понять причину, почему это происходит. Может быть, это было время безумия, а люди просто сошли с ума.
––––––––––––
– У меня есть младшие брат и сестра. Но они не такие как я. Я волшебник, а они никогда не проявляли никаких магических способностей. Я ушёл из дома, чтобы защитить их, заставил их поверить, что погиб. Пока они так думают, они способны убедить в этом и других людей. Они в безопасности, – прошептал Винсент Принц, глядя в голубые глаза АлстонаМалфоя.
Распределение прошло успешно, и, к счастью, оба брата Малфой и Винсент остались моими учениками. Однажды после занятий я услышал разговор Алстона и Винсента, и мне стало любопытно. Они стояли у двери в мой кабинет с учебниками по зельям в руках.
– Я понимаю, что заставило тебя покинуть дом, на твоём месте я поступил бы также, – прокомментировал Алстон. – У нас с Альбертом была трудная жизнь. Наших родителей убили, но нам удалось бежать. Всё, что у нас было, это мы друг у друга, и мы бежали и бежали. Как и ты я сделаю всё, чтобы защитить моего брата.
Винсент какое-то время смотрел Алстона, обдумывая что-то, а потом улыбнулся.
– Знаешь, Алстон, мы очень похожи. Наша жизнь была не легкой, но нам не нужно больше бежать.
– Нет, нам не нужно больше бежать, – тихо повторил блондин.
––––––––––––
Наступило лето, мы разобрались со всеми проблемами в Хогвартсе. Годрик, Ровена и я больше не были так заняты, что означало, что у нас проявилось больше свободного времени, чтобы проводить его вместе.
Был жаркий июльский полдень. Солнце ярко освещало дуб, что рос около озера, тени от его листьев падали на белые страницы книги в моих руках. Дул тёплый ветерок, и было так светло и спокойно. Я отдыхал, прислонившись спиной к дереву и читая свою любимую книгу, когда Годрик позвал меня.
– Эй, Сал! – он подошел ко мне, как всегда улыбаясь. – Такой хороший день, а ты читаешь. Давай! Хватит хоронить себя среди книг, как какой-то орфограф. Ты не родственник Ровены, приятель. Пошли, повеселимся!
Я сделал вид, что не слышу его, но Годрик Гриффиндор никогда не сдавался.
– О, давай! Пожалуйста, Сал, пойдем с нами. Ровена с Хельгой обязательно разозлятся на меня, если я не смогу убедить тебя присоединиться к нам… Смотри!
Я поднял голову и увидел, что девушки машут нам, в их руках были корзины для пикника, Годрик начал тянуть меня, пытаясь поднять на ноги. Тяжело вздохнув, я начал в своем излюбленном саркастическом тоне:
– Годрик Гриффиндор, следи за своими манерами, отпусти меня и докажи мне, что ты не только гора мышц, дважды подумав, прежде чем тревожить меня!
– Конечно, я попробую это сделать, но в следующий раз, – Годрик давно привык к моей манере общаться, поэтому никогда не обижался, наконец, подняв меня на ноги, он рассмеялся. – А сейчас давай веселиться, пока мы можем себе это позволить!
Если бы я только знал, что нас ждет впереди, я бы постарался насладиться каждой минутой. Годрик был прав. Спокойный и прекрасный день был самым ценным, что было у нас во время долгой и тёмной войны.
========== Глава 4. День ==========
Комментарий к Глава 4. День
Предупреждение автора: вас ждут смерть персонажа, насилие и полнейший мрак. НАСТОЯЩАЯ ТЬМА только начинает набирать обороты. Кроме того, Салазар Слизерин в этой истории НЕ герой. Он ошибается, и у него тоже есть тёмная сторона личности. Думаю сложные герои интереснее плоских. Вот почему Салазар здесь не очень хороший человек.
Магглорождённые волшебники были огромной проблемой.
Став первыми учителями на четырёх факультетах, названных в нашу честь, мы старались принять как можно больше маленьких волшебников и ведьм, в том числе, конечно, и магглорождённых. Однако такой набор доставил нам немало хлопот. Родители не хотели признавать, что их дети необычные, сами дети не хотели признавать, что отличаются от других. Например, Чарльз Райт из маггловской семьи неохотно приехал в Хогвартс, прожигал взглядом свою палочку и не желал верить, что он «урод». Годрик всегда был терпеливым с такими учениками, пытаясь убедить их, постоянно давал советы. Но я таким не был. Мой брат был убит магглами. Эти студенты, казалось, не хотели нашей защиты, тогда почему мы должны делать это? Почему моему брату пришлось умереть просто потому, что его сила пробудилась, а они могли жить, неблагодарные, жалуясь на свой талант и отказываясь от нашей помощи? Я был зол. Хотя я знал, что это несправедливо по отношению к ним и по отношению к самому себе. Это было время, в котором мы жили, оно влияло на нас и нашу точку зрения. Этот мир не был справедлив ни для кого, ни для магглов, ни для волшебников.
Я был холоден к магглорождённым, которые не интересовались изучением магии или пребыванием в Хогвартсе. И у меня были на то причины. Некоторые из них даже внешне излучали презрение к магии, им было противно, что они сами волшебники или ведьмы, и они даже не пытались это скрыть. Меня это раздражало. Я говорил с Годриком о таких студентах, но мы никогда не приходили к соглашению.
– Сал, у них есть магическая сила, и они заслуживают защиты и образования! Я понимаю твои чувства, что уж скрывать, я и сам ненавижу Рыцарей и некоторых магглов. Но это не имеет нечего общего с этими учениками. Они выросли в семьях, которые ненавидели магию, поэтому это нормально, что они чувствуют то же и не хотят её изучать…
– Ты несёшь какую-то чушь, Годрик! Они мне не нравятся не из-за их семей. У меня есть несколько студентов магглорождённых, которыми я восхищаюсь. Их отношение, вот что волнует меня! Я не понимаю. Если они хотят отказаться от нашей защиты и образования, почему мы должны заставлять их? Если они так отчаянно хотят уйти, почему мы не можем просто позволить им уйти? Я не буду тратить время на учеников, которые не хотят, чтобы их учили! Если они не хотят признавать, кто они, почему мы должны это делать? Они хотят вернуться к своим Рыцарям и быть убитыми, так что отпустите их, мне наплевать! Есть те, кто хотят получить возможность защиты, но не могут получить то, что заслуживают. А поскольку эти студенты так сильно ненавидят, что мы делаем для них, они этого не заслуживают! Просто позволь им умереть, раз они хотят – мне всё равно!
– Салазар Слизерин! Я не узнаю тебя. Никогда не думал, что такой жёстокий и хладнокровный ублюдок!
Это был первый раз, когда я серьёзно спорил с Годриком Гриффиндором. И это был первый раз, когда я разозлился на него, а он на меня. Я видел холод в его зелёных глазах и я видел, как они отражают мой собственный гнев. Ровена с Хельгой предпочитали молчать, они не хотели вмешиваться. Возможно, они думали, что в этом нет ничего серьёзного, и мы скоро помиримся. Но мы не сделали этого ни тогда, ни потом. С того дня между мной и Годриком навсегда появилась стена из подозрений, недоразумений и недоверия. Люди не могут просто забыть прошлое. Иногда вы думаете, что извинения могут всё исправить, но это не так. Не важно, как быстро заживёт рана, на коже всегда будет шрам, которой никогда не исчезнет.
––––––––––––
Новый набор студентов, теперь и с магглорождёнными, прибыл в Хогвартс. Они игнорировались другими студентами, потому что большинство было из семей Рыцарей. Их родители умерли или отправились на поиски волшебников, и они пришли сюда только потому, что им больше некуда было идти. Многие студенты Хогвартса потеряли близких по вине Рыцарей, поэтому они не могли не быть холодными и отстранёнными по отношению к магглорождённым. Хотя они понимали, что это не вина детей, они терпеть не могли совместные уроки с сыновьями и дочерьми людей, убившими их родственников. Узнав об этой ситуации, я пытался что-то исправить, пытался расположить студентов друг к другу, хотя и презирал некоторых магглорождённых студентов. Я не хотел видеть их в Хогвартсе, я их не приветствовал, но, так как они пришли в нашу школу, казалось разумнее ужиться с ними, а не проклинать их. Этот конфликт не был полезен для всех учащихся. Я пытался решить проблему, и мне не удалось. Я всегда буду винить себя за то, что не приложил больше усилий тогда.