Роше обреченно прикрыл глаза.
- …поросенок у них и вина две бочки. А девица ваша и тут упрямилась, и отказывалась. Только посланец ее все равно уговорил. Он сказал, что кто-то из ваших уже там и вовсю празднует. Вот тогда они за ним чуть ли не побежали, – чернявая Лизава недовольно скривила пухлые губы, добавив. – И Овен мой тоже, отмахнулся от меня и был таков!
- Это он зря, – глухо согласился Вернон. – Ты умница.
- Роше… – сожалеюще окликнул его ведьмак.
Он тоже понял, – даже если «Полоски» были настороже и не повелись бы на поросенка и вино бочками, то за своими они пойдут в любом случае. Как и Роше:
- Не сейчас, Геральт, – мертвенно ровным тоном осадил его темерец, буднично пояснив. – Сейчас я буду убивать.
Вернон ласково-ласково, как больному ребенку, улыбнулся нахмурившемуся ведьмаку и мягко уточнил у взволнованно вздымающей обширную смуглую грудь девки:
- Говоришь, пир? Ну, значит, наведаемся в столовую и мы…
Он чеканно развернулся и прямо направился к лагерю каэдвенцев, на ходу все больше убыстряя шаг.
- Вот и я думаю, какой пир, ежели потом трубили построение и выход… – с горькой усмешкой пробормотала Лизава, глядя вслед стремительно удалявшимся мужчинам.
Солдат да шлюха – хорошая пара… Только о том, что щедрый веселый Овен к ней уже никогда не вернется, опытная обозная девка знала не хуже левой руки по особым поручениям покойного короля Темерии. Потому вдруг гадко ухмыльнулась, скрестив пальцы, и с чувством харкнула через зубы себе под ноги:
- А теперича удачи тебе, твое волшебшество, говномес позорный, чтоб тебе своими яйцами подавиться!..
Да уж, нынче встреча с Верноном Роше даже для не слабого мага наверняка вышла бы фатальной. Бросившихся в их сторону троих караульных он перебил прежде, чем чуть подотставший от агента ведьмак успел его хотя бы окликнуть, а на разумное предложение действовать более осторожно, просто отмахнулся:
- На хрена, Геральт? Нееет, – обыденно пообещал Вернон, – я их всех перебью. И умирать они будут долго и мучительно.
Что ж, приходилось признать, что слова у него не расходятся с делом: первые встреченные четверо каэдвенских вояк либо были туповаты и не сообразили, что что-то происходит, либо вовсе не собирались ни на кого нападать, пока их не начали убивать. Роше неотвратимо пер к своей цели напрямую, непринужденно разделывая каждого, кто имел неосторожность заступить перед ним. Все, что оставалось Геральту, это следовать за обозленным темерцем, прикрывая ему бока и спину.
Впрочем, то, что особого смысла в предложении ведьмака не было, становилось ясно даже при самом беглом взгляде на сменившийся вокруг антураж. Казалось, виселиц в каэдвенском лагере стояло больше, чем, сука, сигнальных флажков, коновязей, щитков и прочих жердей вместе взятых, а мертвецов на этих виселицах болталось куда больше, чем ходило под ними живых. Во всяком случае, из восьми солдат, подтянувшихся на крики товарищей, серьезную помеху составил лишь лучник по вполне понятной причине.
Зато у столовой палатки, как и внутри было пугающе тихо. Вернон немного помедлил, прежде чем откинуть полог, а затем решительно шагнул внутрь и засаленная пыльная ткань жадно сомкнулась за ним. Тишина. Геральт выругался и мягко скользнул вслед, тут же уткнувшись в закаменевшую спину, – Роше так и остался стоять у порога, судорожно стискивая рукоять меча:
- Перебью ублюдков. Всех до единого, – бесцветно проговорил он, отозвавшись на толчок сзади.
Геральт в свою очередь подавился ругательствами: шестеро трупов с опознавательными знаками «Синих полосок», висящие на стропилах вместо гирлянд с гербами, – не оставляли простора для фантазий и надежд. Не то чтобы он с каждым из них поименно был закадычным приятелем, но узнал и любителя кулачных боев здоровяка Шеридана, и жизнерадостного Зенана, как-то по пьяни полезшего признаваться в любви Трисс, и беднягу Овена, за которого так беспокоилась наблюдательная девица из когорты мадам Кароль… Мозг машинально отметил, что здесь, по счастью, далеко не все «Полоски», чуткий слух одновременно уловил какое-то невнятное хныкание из дальнего угла. Геральт отмер, тронув Роше за плечо, и направился в сторону звука, огибая грубо сколоченный стол и криво сдвинутые лавки. А в следующий миг ему на шею обрушился вихрь в виде расхристанной и – о, ужас и невидаль! – зареванной Бьянки.
Девушка была без оружия, встрепанная, трясущаяся, помятая, но живая, и если какое-то чудо могло вывести Вернона из ступора, вернув от самого преддверия амока в относительно вменяемый рассудок, – то это было оно! Хотя, как рефлекторной чуйкой своей ведьмачьей отметил Геральт, покосившись на темерца, – не до конца. Скорее, взгляд Роше сейчас напоминал об инстинктивной реакции большого зверя, который отыскал своего щенка, обнюхал, убеждаясь в его целостности, и скалится, готовый рвать глотки обидчикам.
- Что произошло? – в подтверждении ощущений ведьмака, резкий жесткий голос хлестнул по нервам.
Бьянка вздрогнула, отстранилась от Геральта и посмотрела на него уже вполне осмысленно. Отступила, не по-женски гулко смОгнув носом, в который раз растерла по лицу остатки слез и соплей, и принялась излагать довольно твердым голосом.
Поначалу ее рассказ повторял тоже, что Вернон и ведьмак уже знали от девки, только с некоторыми уточнениями, – что у Шеридана среди каэдвенцев оставалось несколько должников с достаточно крупными суммами за бои, в том числе из знати, что посланец Детмольда не просто заманивал их, мол, ваши там уже жрут-пьют в три горла… Он назвал имена, а Бьянка знала, что группа Зенана задерживается из рейда, потому они пошли – убедиться, проверить…
Это были цветочки, дальше налились ягодки:
- Детмольд сказал мне, что благодарит нас за помощь, – яростно выдала сквозь зубы Бьянка, обнимая себя руками. – Сказал, что король благодарен за раскрытие заговора. Что ты, командир, был на особом задании и сейчас тебя наградят, а я смогу на этом поприсутствовать в королевском шатре…
На Вернона было страшно смотреть: от души поиздевался, уебище магическое! Он ведь даже не соврал, а так, всего лишь умолчал о деталях, сместив акценты. Ведь они с Бьянкой по правде помогли каэдвенцам в ночь нападения убийц королей, а нападение являлось результатом заговора, пусть и другого, но и в истории с ведьмаками Роше тоже за глаза и за уши, так что даже для Бьянки, которая знает несколько побольше, чем остальные его люди, – не было прямых поводов возразить.
- А там, в шатре, – продолжала Бьянка, от отвращения передернувшись всем телом, – Детмольд принялся скакать как гребаная обезьяна! Кричал, что повесит нас всех, и это за Флотзам, и за заговор против короля…
- Что они сделали с тобой? – быстро спросил Геральт, но девушка лишь мотнула головой.
- Я умоляла их обоих за ребят, они же… мы все… люди чести! Я на коленях ползала… А они посмеялись. Король сказал, что шлюха может знать о чести? – Бьянка перевела глаза на хрустевшего зубами Вернона и задохнулась. – А ведь Детмольд только и ждет, что ты будешь мстить…
- Скоро дождется, – обманчиво безмятежно подтвердил Роше.
- Нет, погоди! – затряслась девушка. – Тебя нигде не было, и когда ты вернешься, они не знали… К тому же торопились на битву. Меня отпустили потому, что не приняли всерьез, а ребят повесили, чтобы тебя спровоцировать!
- Отлично. Им удалось, – Роше повел плечами, разминая усталые мышцы.
- Бьянка, конечно же мы не пойдем за ними, – попытался успокоить переполошившуюся девушку ведьмак.
- Пойдем, – непререкаемым тоном прервал его Вернон. – И убьем каждого каэдвенца.
- Это безумие, Роше! – попробовал урезонить разошедшегося спецагента Геральт. – Я не за тем торопился тебя предупреждать, чтобы ты столь экстравагантно кончал жизнь самоубийством!
- Геральт, как ты думаешь, мне сейчас не насрать?! – без перехода вдруг вызверился Вернон. – Моя страна распадается на части. Моих друзей убили. Я хочу крови!!!
- Я тоже! – прянув к нему, выкрикнула Бьянка. – Да я до сих пор чувствую на себе смрад этой жирной туши, но я терплю…