— Привет, Мито.
Мито кивнула, принципиально игнорируя все взгляды. А в следующий момент она уже с радостной улыбкой тискала в объятиях Обито. Ну словно мамочка, подумал Изуна. И тут же взгляд упал на чуть выпирающий живот. Так, неужели она…
— Ты растолстела, — прозвучало как приговор. Красивые глаза застекленели, лицо застыло с улыбкой. Изуна уже потом понял, что ляпнул, и это было, когда он выползал из обломков стены, корчась от боли в лопатках и голове.
— Идиота кусок! — рыкнула красноволосая фурия, схватила парня за ворот футболки и притянула к себе. — Я беременна, ясно тебе?
— О, поздравляю. Мито, не бей меня! — проскулил парень. Когда хватка ослабла, он отполз подальше. — Слушай, я вообще-то по делу. Осмотри Обито на наличие фуинов.
— А что случилось?
— Это долгая история.
Мито подозвала к себе подростка и покрутила со всех сторон, обследовав и чакрой и простыми руками. — Пусто. Давай объясни мне, что случилось, тогда будет от чего отталкиваться.
Изуна коротко пересказал события четырёхлетней давности. Мито озадаченно хмыкнула.
— Интересно. Я знаю о наличие такой технике защиты (достаточно трудной), которая способна скрыть человека на неограниченное время под хенге. А отменить её можно, доселе создав нужный якорь, к которому можно будет вернуться. То есть, защита будет сброшена, когда нужный момент станет известен носителю печати. Или обстоятельствам, в которые он целенаправленно попал.
Через двадцать минут молчания, Мито отняла руки, чакрой исследовавшие каждую клеточку тела Обито, и чётко произнесла:
— Да, скорее всего, так и есть. Это та техника, только более мудрёная. Мне нужно некоторое время, чтобы разобраться.
— Разобраться в чём? Фуинов-то уже нет.
— Но мы же не знаем, кто их ставил и зачем. У этой печати есть свои нюансы. А тот, кто ставил однозначно специалист.
Изуна заставил шестерёнки крутиться в голове, подбрасывая картинки из прошлого. Могла ли быть Арья мастером фуиндзюцу? Кто знает. Или ей помог кто-то? Эти гипотезы, построенные только спустя десять лет на самом деле мало чего могут нести за собой. Столько лет прошло, а ведь тут легко ошибиться. Тем более, что никто и не знал об этих манипуляциях.
-… в итоге, когда они встретились с Мадарой, мальчик уже был освобождён от печатей. Бандиты тут же его опознали и попытались схватить.
— Думаешь, это простое совпадение?
— Нет, в этом замешан мой брат. Можно же сделать фуин, отвечающий за голосовую команду?
— Голос помощник не надёжный, его ведь можно исковеркать. Если печать установлена на непосредственно длительную защиту, тут скорее… телесный контакт, или чакра. Да точно. Помнишь про якорь? Его можно запрограммировать на любой момент. Например, на нахождение в определённой местности, или… прикосновение к коже?
— Хочешь сказать, что печать сработала на прикосновение Мадары?
— Я ничего не хочу сказать! Это лишь моё предположение. Их же было трое там. Во всяком случае, эта версия выглядит намного реалистичней других.
— Ладно, спасибо тебе большое, Мито. Очень выручила! — Изуна быстро чмокнул Сенджу в щёку, схватил за руку Обито и вылетел из дома, пока та не пришла в себя. С Мито станется.
— Вот.
Изуна осмотрел своих подчинённых цепким взглядом и развернул бумагу. Он додумался сделать целенаправленный удар по ещё одному фронту, который бы разбил все сомнения. Но, держа в руках результаты анализов на отцовство, чуть колебался. От ответа зависит очень многое.
— Тц, — Изуна цокнул и закусил губу, свернул бумагу поперёк и сунул в карман. Его разрывали противоречивые эмоции. С одной стороны, львиная доля дела закрыта, оставались только нюансы. От Наори ещё не поступила весточка, значит, нужно идти ей на помощь. А вот как Мадара на всё отреагирует…
***
Наори уже почти убрала за собой последние следы своего присутствия, когда на порог ввалился Изуна. Он, держась за сердце, схватил её за руку и потащил на улицу.
— Куда ты меня тащишь? — прошипела девушка, пытаясь вывернуться из железной хватки.
— Ты закончила со своим заданием?
— Да, хоть и пришлось повозиться.
— Аналогично. Но у меня такие новости, что хоть стой, хоть падай. Идём, нужно рассказать Мадаре.
***
Наконец, стихия угомонилась. Мадара даже думать не хотел о его мальчике, который гуляет теперь неизвестно где. Наверное, сейчас за ним следит Изуна, чтобы не натворил глупостей. Мадаре бы кто такого присмотра поставил! Ведь, веря истории, у него все конфликты и войны начинались как раз с эмоций…
И вот, спустя несколько часов безрадостной меланхолии, когда Мадара заперся в особняке и никого к себе не подпускал, в дверь поскреблись.
— Что это? — принял протянутый документ от брата и развернул бумагу.
Flashback 10 лет назад. Музыка к нему: One Hundred Strings — Secession Studios
Он привык считать себя сильным и властным. В свои восемнадцать он уже познал то, от чего обычных детей родители закрывали в чуланах. Чтобы не увидели их ребёнка, не всучили в руки оружие и выпинули на поле боя. Мрак.
У него не было выбора. Каждый день, прожитый с мыслью о продолжающейся войне, чудовищном количестве смертей. О его истинном предназначении.
Убийца. Безжалостный и могущественный. Не терпящий противников на своём пути. Те скатывались с шахматной доски жизни, как фигурки, побитые могущественным Ферзём.
Он уже ничего не чувствовал. К боли он привык, а стоны и крики вокруг стали уже привычной песней. Разве что в голове проносились мимоходом лица, корчащиеся в муках от его лезвия катаны. Но мыслей за один даже день было так много, и с каждым днём всё чаще, что Мадара уже научился от них абстрагироваться.
Быть жестоким и бессердечным у него заложено в генах. Все Учиха воюют. Если нет войны — начинают собачиться друг с другом. А что? Дай только повод и с цепи сорвутся. Ведь сила Учиха прямо пропорциональна их эмоциональности. Чем Учиха податливее на чувства, тем сильнее его глаза.
И тем скорее он сойдёт с ума, если вовремя не поймать эту грань.
Мадара смог. Он удержал себя от желания демонстрировать всем свою силу и могущество, убивать всех подряд. Теперь в расход шли выборочно. И с особым трепетом насаживались на пики, получая невозможное удовлетворение и нездоровый блеск в глазах.
Он уже не мог жить без войны.
Жизнь приучила, что за каждый шаг нужно биться, иначе убьют тебя. В войне есть главные, и они распоряжаются твоими действиями. И одно дело, когда ты всю сознательную жизнь следуешь этим жестоким правилам. Но потом, когда юноши сменяют родителей, становится понятно, что этот круг вечен.
Мадара не чувствовал за собой права даже помышлять о чём-то светлом. Семьи, считай, уже почти не было. Осталась только мать и один братишка, из пятерых. Единственные лучики света в его мраке души. Будучи главой клана Учиха сразу после смерти отца, а было это в пятнадцать лет, Мадара держался крепко и уверенно. И со временем эта корка так приелась, что стала неотъемлемой частью жизни. Парень не испытывал каких-либо светлых чувств. Ему было всё равно.
И уж тем более в свои восемнадцать Мадара не задумывался о любви. Ками только знает почему, но он относился к девушкам практически так же жестоко, как и на войне с мужчинами. Ему не нравилась эта слабость в отношениях. Он хотел быть сильным, и он будет сильным! Отношения, семья и любовь — лишь грёзы вздыхающих девок, не знающих жизни.
А Ему важнее свобода и пространство. Он — машина для убийств. Мадара Учиха — жестокий, но прекрасный в своём проявлении ангел смерти.
И как сильно всё изменилось за десять лет…
End of Flashback
Тишина была настолько явной, что Изуна вздрогнул, когда челюсть старшего брата рухнула вниз, а глаза расширились. Бумага после яростного сжатия медленно осела на пол, искореженная и уже забытая.
Вскрывшаяся правда пробрала Мадару липким страхом до каждого хрящика в теле. Может ли быть такое на самом деле? Хотя, о чём он говорит? В жизни всякое бывает, но он отчётливо не был готов к такому повороту событий. Не так резко!