— От-открывай быстрее! — посоветовал побледневший Невилл. — А то взорвется! Это же Громовещатель! Мне б-бабушка такой в июне при-присылала! Ты тогда в Больничном К-крыле лежал, — пояснил он Гарри и поерзал задом по лавке, пытаясь отодвинуться от Рона подальше.
Рон взял в руки мокрый конверт, и Гарри заметил, как близнецы украдкой махнули палочками, синхронно накладывая друг на друга заклинания глухоты. Гермиона заткнула уши пальчиками и, с тем же глуповато-мечтательным выражением, снова уткнулась в книжку. Магглорожденный Дин достал из сумки индустриального вида наушники.
— РОНАЛЬД БИЛЛИУС УИЗЛИ! — Гарри показалось, что зал взорвался, из-за облаков посыпалась пыль. — КАК ТЫ МОГ ТАК РИСКОВАТЬ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ И ЖИЗНЬЮ ДИНА! — в принципе, Молли могла бы достичь подобного эффекта и без Громовещателя. — НЕ ГОВОРЯ УЖЕ О ТОМ, ЧТО У ТВОЕГО ОТЦА МОГЛИ БЫ БЫТЬ КРУПНЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ! — по крайней мере, когда Артур с Томасом неделю назад испытывали свежевыпрямленные стволы дядиной двустволки и чутка переборщили с порохом, реакция Молли была немногим тише этого послания и намного громче получившегося бабаха. — ЕГО МОГЛИ ОШТРАФОВАТЬ!!!
Громадный рот, в который превратился конверт, набрал в себя воздуху и развернулся к Гарри:
— Гарри, солнышко, спасибо тебе за предусмотрительность, — уже нормальным голосом произнес конверт, — если бы не ты, и если бы не то разрешение, которое отправил нам Перси… А ТЫ, РОНАЛЬД, УЧТИ — ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ РАЗ СОВЕРШИШЬ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ ПОДОБНОЕ, МЫ НЕМЕДЛЕННО ЗАБЕРЕМ ТЕБЯ ИЗ ШКОЛЫ!
Конверт рассыпался красными искрами. В зале воцарилась звенящая тишина.
— Ваши расписания — мистер Лонгботтом, мистер Поттер, мистер Уизли! — голос декана Гриффиндора профессора МакГонагалл доносился до Гарри словно через толстый слой ваты. Он взглянул на листок: первым уроком у них была гербология с Хаффлпаффом. Пора было собираться.
Удивительное дело: в первый раз за год учебы в Хогвартсе Гарри пришлось потормошить Гермиону: она была слишком занята рисованием сердечек напротив записей с уроками ЗОТИ.
Они немного задержались, но это оказалось неважным. Почти весь второй курс Гриффиндора и все хаффлпаффцы уже стояли около теплиц, в которых они учились обращаться с волшебными растениями. Профессор Спраут, преподававшая в Хогвартсе гербологию, только-только отошла от Дракучей Ивы, которая и в самом деле выглядела непрезентабельно: изрядная часть ее ветвей была украшена гипсовыми бандажами. Судя по всему, «Фордик» Уизли впилился вчера в дерево на вполне приличной скорости.
Рядом с профессором гербологии шествовал отсутствовавший на завтраке Локхарт, являвший в своем лавандовом великолепии поразительный контраст с перепачканной землей и зеленью гербологиней.
— Я бы попросила Вас, коллега, — сарказм в голосе Спраут можно было бы собирать черпачком и перерабатывать на то самое зелье от плотоядных слизняков, которое искал в Лютном Хагрид, — не... эээ… не выходить за границы своей... компетентности!
— Но, Помона! — блеснул неподражаемой улыбкой Локхарт. — Я ни в коей мере не сомневался в Вашей квалификации, но во время своих странствий я, знаете ли, встречал кое-какие экзотические растения. К тому же маггловские методы, которым я уделил столько внимания год назад…
— О, простите, Гилдерой, — Гарри никогда не видел такой быстрой и такой неестественной смены выражения лица, — я…
Гарри обернулся. Лаванда, Фэй и Парвати покраснели, а неразлучная парочка с Хаффлпаффа — Сьюзен Боунс и Ханна Аббот — томно вздохнули (впрочем, так и не расцепляя рук). Гермиона… Лицо отличницы и заучки напоминало увенчанный каштановой шевелюрой помидорчик. Она почувствовала его взгляд и сердито блеснула глазами. Впрочем, стоило Локхарту перевести взгляд с профессора Спраут на учеников, как девочка немедленно спряталась за спины Гарри, Невилла и Рона.
— А, Гарри, Гарри Поттер! — преувеличенно-бодро воскликнуло лавандовое недоразумение. — Я должен перед тобой извиниться. Вы позволите, Помона? — он снова улыбнулся профессору Спраут.
Та заторможено кивнула. Ничего не понимая, Гарри огорошенно взирал на Локхарта.
— Когда я узнал об этом, я сразу понял: во всем, что произошло, виноват я. Я готов был себя убить!
Гарри понятия не имел, о чем это он, и хотел прямо спросить. Но Локхарт продолжал:
— Никогда в жизни я не был столь сильно ошеломлен! Прибыть в Хогвартс через кабинет Директора! Но меня тут же осенило, почему ты совершил этот поступок. За милю видно! Гарри! Гарри! Гарри!
Даже когда Локхарт молчал, он умудрялся выставлять напоказ свои жемчужные зубы. Девочки млели — Гарри чувствовал это спиной. Рон выпустил воздух через крепко сжатые зубы, и Гарри понимал, в чем дело: их с Дином прибытие было более… впечатляющим. Но Локхарт все равно прицепился именно к Гарри.
— Я пробудил в тебе тщеславие! Что, не так? Я заразил тебя этой бациллой. Ты вместе со мной попал на первую полосу газеты. И ты просто не мог ждать, когда это опять случится!
— Нет, профессор, видите ли…
— Гарри! Гарри! Гарри! — Локхарт крепко схватил Гарри за плечо. — Я понимаю. Раз подвергшись этому искушению, начинаешь прямо-таки жаждать славы. Я очень виноват перед тобой. Этот хмель должен был ударить тебе в голову. Но пойми: не стоит примериваться к кабинету директора раньше времени. Пожалуйста, веди себя осмотрительнее, идет? Вот станешь старше, у тебя будет столько времени и возможностей. Да, да, я знаю, о чем ты сейчас думаешь! «Хорошо ему говорить. Он всемирно известный волшебник!» Но когда мне было двенадцать лет, я был тоже еще никем и ничем, как ты сейчас. Даже больше, чем ты. Ты уже в какой-то мере человек известный, так ведь? Я говорю об этой истории с Тем-Кого-Нельзя-Называть! — он выразительно посмотрел на шрам в виде молнии на лбу Гарри. — Знаю, знаю, — продолжал он, — это совсем не то что пять раз подряд получить приз газеты «Магический еженедельник» за самую очаровательную улыбку. Но для начала и это хорошо, Гарри, очень хорошо!
Он снова улыбнулся и легонько подтолкнул Гарри к двери теплицы, за которой уже скрылись и профессор Спраут, и школьники.
Профессор стояла у небольшого столика, на котором лежало пар двадцать или около того наушников совершенно маггловского вида. Какие-то напоминали стрелковые, вроде имевшихся на ферме МакФергюссона, одни были совсем как те, что Гарри видел у безумного барабанщика, а одни были розовенькие и меховые. Профессор с неудовольствием посмотрела на Гарри, но брошенный ею в проем двери за спиной мальчика взгляд был доброжелателен — видимо, Локхарт напоследок улыбнулся ей.
— Сегодня, дети, мы будем пересаживать мандрагоры, – сказала профессор. — Кто хочет рассказать о свойствах этого растения?
Никто не удивился, что первой подняла руку Гермиона.
— Мандрагора — сильнодействующее целебное средство, — отчеканила Гермиона, слово в слово цитируя учебник. — Мандрагору используют для снятия самых опасных заклятий с тех, кто этим заклятиям подвергся.
— Отлично. Пять баллов Гриффиндору, — сказала профессор Спраут. — Мандрагора является главной составляющей частью большинства противоядий. Поэтому она так высоко ценится. Но и сама мандрагора небезопасна. Кто может сказать почему?
Гермиона снова взметнула руку, чуть не сшибив с носа Гарри очки.
— Плач мандрагоры смертельно опасен для всех, кто его слышит, — без запинки ответила Гермиона.
— Совершенно верно. Припишем еще пять баллов. Мандрагоры, которые сейчас перед вами, — рассада, совсем еще юная.
Профессор указала на глубокие ящики с торчащими из земли пучками лилово-зеленых листьев — десяток рядов по десять пучков в каждом. Плача было не слышно, но Гарри понял, что наушники лежат на столике не просто так.
— Разбирайте наушники! — подтвердила его догадку профессор.
Все мальчики, кроме Дина Томаса, бросились к столику, видимо, опасаясь, что останутся только те самые розовенькие-меховые. Дин достал из сумки свои собственные — те самые, которые защищали его от Громовещателя Молли в Большом Зале. Впрочем, опасения оказались напрасными: розовое недоразумение недрогнувшей рукой выхватила из-под пальцев Ханны Аббот блондинистая Лаванда Браун. И, между прочим, они ей оказались к лицу. Профессор Спраут навела палочку на наушники Дина, что-то прошептала и удовлетворенно кивнула.