— Я надеюсь, Поттер, Вы не забыли, где находится класс зельеварения? — Снейп выглядел недовольным: никакой серьезной пакости помимо отработок у него не вышло. — Так что, будьте любезны, приступайте к его уборке немедленно. И если я через три часа не найду класс достаточно чистым, неделя вполне может превратиться и в две!
Гарри кивнул, накинул на плечо ремень сумки и потянулся за чемоданом.
— Ваш багаж доставят прямо в спальню, мистер Поттер, — поджав губы и бросив в сторону Снейпа испепеляющий взгляд, заявила МакГонагалл, — и постарайтесь в следующий раз не швыряться в преподавателей сумками.
«Обходитесь голыми руками, ага», — подумал Гарри, вспомнив окончание прошлого учебного года, но, разумеется, ничего не сказал, вышел и прикрыл дверь за собой. Он встал на ступеньку винтовой лестницы, дождался, когда она дрогнет и поплывет вниз… и, как следует оттолкнувшись, прыгнул обратно на площадку — его зачарованные Пенни Клируотер кроссовки все еще успешно сохраняли беззвучность. Он встал на перила, затем подтянулся на держателе факела и, примостив тело на узком карнизе, приник ухом к круглому оконцу прямо над дверью. Его попный мозг просто-таки орал о том, что нужно попытаться услышать, о чем пойдет речь после его ухода. В конце концов, судя по оговорке Дамблдора, о том, что Рон и Дин тоже прибудут в школу не вполне обычным способом, директор знал.
Увы, было не очень умным рассчитывать на то, что поколения директоров Хогвартса забыли наложить заглушающие чары на столь заманчивый объект для подслушивания, как окно над дверью. Гарри вздохнул и, извернувшись, достал из сумки медицинский фонендоскоп, приготовленный им в подарок на день рождения Дину Томасу.
Мудрые волшебники, уже тысячу лет нарабатывающие защиту от все более и более изощренных заклинаний, как-то упустили из виду обыкновенную физику, поэтому прижатая к серому камню чуть в стороне от окошка диафрагма обеспечивала вполне достойную слышимость.
— …Ты ведь тоже действовал на рефлексах, бросая заклинание, не так ли, Северус? Кто же виноват, что рефлексы мальчика оказались чуть лучше, а его сумка такой тяжелой? — сочувственный голос Дамблдора сочился такой густой и приторной патокой, что на месте Снейпа Гарри возненавидел бы сам себя еще больше.
— Виноват Поттер, — отрубил Снейп, — и никак иначе. Хотите оспорить, Минерва? — в имя «Минерва» зельевар впрыснул яду не меньше, чем в «Поттер».
МакГонагалл прошипела что-то неразборчивое.
— Мои, как Вы выразились, «змеи», хотя бы не попадаются, — безмятежно парировал шипение рассерженной кошки Снейп, — а вашим ослам — и, замечу, не только Поттеру — попросту не хватает мозгов провернуть все достаточно тихо. Подтверждение чему мы будем наблюдать через… четыре с половиной часа. И на этот раз у меня хватит доказательств для того, чтобы добиться отчисления обоих Ваших подопечных. Скажем, за нарушение Статута Секретности.
Гарри понял, что речь идет о Роне с Дином, летящих сейчас в «Фордике» Уизли за «Хогвартс-Экспрессом». Ему стало страшно и обидно — если бы он был с ними, Дамблдор не дал бы его отчислить, и значит, его друзья тоже отделались бы отработкой. А он свою получил и так… Получается, он подвел друзей своей трусостью?
— Пари, Северус? — раздался скрипучий голос Шляпы.
— Не понял?
— Что ж тут непонятного? Мальчик, к которому ты испытываешь столь трепетные чувства, просто не мог бросить своих друзей, если бы не считал полет достаточно безопасным. А я имею причины считать, что в таких вещах он не ошибается. Итак, если у тебя будет достаточно оснований ставить вопрос об отчислении — на распределении я называю Слизерин величайшим из Домов Хогвартса.
— А если нет? Прорекламируете… Гриффиндор?
— Нет. В этом случае Вы, Северус, предоставите мне полный сборник песен «Битлз» — причем обязательно с нотами. Приходится признать, что мой культурный багаж нуждается в совершенствовании.
Снейп кашлянул, как показалось Гарри — смущенно.
— Это… интересно, — раздался в воцарившейся на несколько секунд тишине голос Дамблдора. — Принимаете пари, профессор Снейп?
— Да! — Гарри показалось, что он видит, как Снейп вздернул к потолку свой длинный нос. — Не могу представить, что этот самовлюбленный наглый…
— Ну-ну-ну, Северус. Для чистоты эксперимента предлагаю, чтобы мистера Уизли и мистера Томаса встретили Вы и… Минерва, к сожалению, будет занята первокурсниками… Скажем, Вы и Филиус Флитвик?
— Я не нанимался работать нянькой или пастухом для отмороженных Гриффиндорцев. Хотя…
Он не договорил. Голос Шляпы изменился, теперь он, казалось, звучал откуда-то из другого пространства. Или времени.
«НЕТ ХУЖЕ РАБОТЫ ПАСТИ ДУРАКОВ,
БЕССМЫСЛЕННО-ХРАБРЫХ — ТЕМ БОЛЕЕ.
НО Я ИХ ДОВЕЛ ДО РОДНЫХ БЕРЕГОВ
СВОЕЮ ПОСМЕРТНОЮ ВОЛЕЮ!»
Гарри чуть не рухнул с карниза. Похоже, все три профессора там, внутри, тоже были шокированы.
— Эээ… кому это?.. — спросила каким-то девчачьим тоном МакГонагалл.
«ВСЕМ, КТО МЕНЯ СЛЫШИТ! ВСЕМ… КТО МЕНЯ… СЛЫШИТ…» — тем же нереальным голосом пробормотала Шляпа и умолкла.
— Хм… Не сказать, что я удивлен, — начал Дамблдор, но его перебил громкий топот ботинок. Дверь прямо под карнизом, на котором умостился Гарри, распахнулась, и голова профессора зельеварения высунулась на площадку. Он внимательно оглядел каменный пятачок и даже пощупал воздух — в том самом месте, куда Гарри отскочил бы, будь он под мантией-невидимкой.
Но вверх зельевар не посмотрел. Гарри вдруг понял, что он никогда не видел Снейпа глядящим вверх.
Дверь захлопнулась снова, и Гарри снова едва не рухнул на каменный пол.
— Ну что ж, — голос профессора МакГонагалл вновь был сух и привычен, — на самом деле это довольно оптимистично. А жить вечно я и не планировала.
— Ммм… До прибытия учеников еще есть время. Пожалуй, по капельке хорошего бренди никому из нас не повредит! — голос Дамблдора тоже был спокойным.
Гарри услышал звяканье выставляемых на стол стаканов, убрал фонендоскоп и спрыгнул на пол. Пора было сматываться — он явно услышал что-то не предназначенное для его ушей. Летающая лестница как раз поднималась обратно из своего холостого путешествия.
Уборка была мучительной. Не то чтобы Гарри не умел мыть полы или протирать шкафы и парты — напротив, такие действия его руки предпринимали безо всякого участия его же мозгов. Да и грязи особой не было — так, скопившаяся за лето пыль. Но вот беспокойство, ожидание и любопытство…
Беспокоился он, разумеется, о Роне с Дином. Ожидал — ну, наверное, Гермиону — она же должна именно что начать год с отработок, так что, может быть, Снейп погонит ее сюда вместо пира? Вдвоем было бы намного веселее. В конце концов, у них было одно и то же прегрешение в отношении одного и того же человека.
Но хуже всего было любопытство. Вероятно, Дамблдор вызвал Снейпа внезапно: на преподавательском столе стояла фарфоровая чашка с уже остывшим чаем, а рядом лежал журнал.
«Сочетание несочетаемого или как уберечь свой котел от взрыва», — гласил заголовок на развороте. Ну да, во время игры в «не расплавь котел» с Невиллом Лонгботтомом Гарри и сам немного разобрался в вопросе, но тут первый же абзац давал для этой игры больше, чем весь его опыт за пару первых месяцев. А уж что там было в остальной статье… Гарри посмотрел на часы. Снейп должен был прийти только через час, а большая часть работы уже была сделана, так что…
Статья оказалась большой, полной не слишком понятных символов, сокращений и даже формул, и он ожидаемо увлекся, пытаясь разобраться в ее содержании.
— Так-так-так, — раздался ненавистный голос, — мистер Поттер, оказывается, претендует не только на кабинет директора, но и на место Мастера Зелий?
Гарри не нашелся, что ответить.
Снейп достал из кармана удивительно чистый для своего имиджа платок и провел им по обрезу парты. Разумеется, той самой парты, до которой Гарри не успел добраться, прежде чем отвлекся на журнал. Профессор с отвращением уставился на еле заметную серую полоску и затем с тем же выражением — на мальчика.