Также князя призывали как помощника, чтобы восстановить справедливость в качестве судоисполнителя). Дело в том, что такой организации, как полиция, в XIV – XV веках на Руси не существовало. Общество достаточно эффективно самоуправлялось. Княжеские дружинники призывались на помощь лишь в тех случаях, когда собственных сил деревни или городской улицы для наведения порядка не хватало.
Именно поэтому от князя общество ожидало, что он будет «защитником вдов и сирот», то есть тех, кто сам не в состоянии себя защитить.
Если князь в своих действиях отступал от принятых обществом обычаев, то есть действовал «не по старине», то это вызывало законное недовольство и давало народу моральное право на неподчинение незаконным решениям, и даже на свержение этого «безсудного» князя.
Заметим, что Мамай в «Пространной повести о Мамаевом побоище» назван именно князем «безсудным», то есть попирающим старые обычаи, саму законность. То, что Мамай посягнул на сложившийся порядок взимания с Руси дани, сделало его незаконным в глазах русского общества правителем. Именно поэтому русские воины имели моральное право выступить против Мамая с оружием в руках.
Дело в том, что в XIV – XV веках государство еще не было той мощной административно-бюрократической системой, какой оно является сейчас. Даже если бы князь захотел заставить всех подданных жить по новым законам, он бы просто не смог этого сделать. Общество жило по сложившимся издревле правилам, которые оно считало справедливыми. И князь тоже вынужден был им следовать, хотя бы внешне.
Первые налоги, которые князья начали собирать с подданных, были очень простыми: налог с дыма – то есть с отапливаемого дома. Налог с купцов, собираемый на мостах и переправах, или за право ввоза-вывоза товара из города. Князья начали отдавать городки и деревни в кормление своим верным слугам – боярам и поместным дворянам именно потому, что сами не могли эффективно собирать с населения налоги.
Вообще, княжеская власть распространялась в полной мере только там, где князь присутствовал лично, со своей дружиной, или там, где присутствовал его законный представитель наместник, даруга, мытарь) с военным отрядом.
Еще одним институтом, обеспечивающим стабильность и законность в средневековом обществе, была церковь. Религия тогда была действительно совестью общества. Третейским судьей в спорах часто становился священнослужитель, для князей – епископ или митрополит. Церковь во многом формировала общественное мнение, поэтому князья были вынуждены постоянно искать поддержки церковных иерархов.
Итак, русский князь Х1У-ХУ веков не был самовластным монархом, источником законности. В глазах общественного мнения князь был тем лидером, который должен за соблюдением этой законности следить. А сама законность – это «старина» – сложившийся издревле порядок, зафиксированный в «Русской правде» и других письменных юридических актах. Но понятие «старина» было гораздо шире, чем все письменно зафиксированные законы. Стариной становились и прецеденты – то есть предыдущие судебные решения, и неписаные, но всеми признаваемые обычаи.
Дмитрий Иванович Донской вступил на путь превращения московского княжества в российское самодержавное государство. Он попытался править самовластно – перестал считаться с общественным мнением, попытался подчинить себе митрополита всея Руси. Такое мог себе позволить Иван Грозный в XVI веке. Но в XIV веке такое поведение князя было воспринято «в штыки».
ТАЙНЫЕ ПРУЖИНЫ ЗАГОВОРА
Итак, Дмитрий Иванович свергнут и изгнан восставшими подданными. Андрею Ольгердовичу и Дмитрию Ольгердовичу не на кого теперь надеяться в борьбе за литовский престол со своим старшим братом. Сам этот престол уходит под руку дяди Кейсту-та. И братья выступают за Ягайло.