А сказать я хотел только то, что ваша жизнь вряд ли будет особенно длинной, коль скоро вы привыкли обращаться с ней так беспечно. Что же до вашего капитана Эйбрама, то, поверьте, я не имею ни малейшего понятия, о чем вы толкуете.
— Его вышвырнули за борт…
— Миледи, пираты — это воры и разбойники, которых кормит море. И хотя они, не колеблясь, убьют любого, кто осмелится встать им на пути, но любят они не кровь, а золото. Так что сейчас ваш капитан, живой и невредимый, находится на борту корабля де Лонгвиля.
— Но де Лонгвиль сказал… — Не веря собственным ушам Элинор затрясла головой. — Вы либо отъявленный обманщик, либо не знаете ничего о тех людях, кому вы служите! — крикнула она ему в лицо.
— Я мог бы немало рассказать о том, чему был свидетелем, когда слуги вашего короля творили суд и расправу!
— А я, в свою очередь, могла бы порассказать вам о жестокости скоттов! С радостью бы сделала это! — фыркнула Элинор. Забыв обо всем, она подскочила к нему. — Замок Клэрин… неужели вам это ничего не говорит?! Так вот, в замке Клэрин всех мужчин, оставшихся в живых — крестьян, торговцев, ремесленников, — вместе с воинами, словно скот, загнали в амбар и подожгли.
— Боюсь, миледи, ваши англичане поступают так сплошь и рядом, — резко оборвал он ее. — И если шотландцы жестоки, так это оттого, что у нас были хорошие учителя. А теперь прошу простить, леди Элинор. Я промок до нитки. И замерз как собака. Впрочем, и вы, думаю, тоже. Он взялся за ручку двери.
— Подождите! Разве вы должны непременно…
— Запирать дверь? — догадался он.
— Да.
— Прошу простить, но должен. Видите ли, вы очень ценная добыча, леди Элинор.
— Тогда, значит, за меня потребуют выкуп? — Он задумчиво покачал головой.
— — Я еще не решил.
— Но если не выкуп, тогда что же?..
— Это и так понятно, разве нет?
— Послушайте, вы же сами сказали, что я представляю собой слишком большую ценность, чтобы…
— Ценность? Да. Во всех отношениях.
Странная нотка в его голосе заставила ее надменно вздернуть подбородок и смерить его с ног до головы ледяным взглядом.
— О да, я понимаю. Обычное дело, когда идет война. Мужчин убивают, женщин насилуют. Чего же вы ждете? Позвольте, однако, заверить вас, что вы вряд ли получите от этого такое уж удовольствие!
— Миледи, позвольте заверить вас, что захоти я получить удовольствие, то я бы его уже получил! Но сейчас вы больше похожи на драную кошку, которую выловили из воды, чем на женщину. А теперь позвольте мне пожелать вам доброй ночи, миледи. Если, конечно, у вас нет желания предложить себя моей команде.
Не иначе как пребывание в ледяной воде помутило ей разум. Сжав кулаки, Элинор кинулась на него, но Брендан был быстрее — может быть, потому что ожидал нечто вроде этого. Стальные пальцы обручем стиснули ей запястье, а тело его, несмотря на мокрую одежду, казалось, было куда более горячим, чем то пламя, которого она так безумно боялась.
Его лицо было мрачным как туча. В ледяной улыбке сквозило надменное презрение.
— Кто знает, миледи? Может, если вы приведете себя в порядок, в другой раз я и найду вас более соблазнительной?
Элинор взяла себя в руки, чтобы снова не наброситься на него с кулаками. Не хватало еще, чтобы он опять прижал ее к себе!
— Скорее уж я предпочту оказаться в лапах ваших соплеменников! — буркнула она, стараясь кое-как пригладить растрепавшиеся волосы.
— Это можно легко организовать, — с готовностью предложил он.
— Ради всего святого, — вспыхнула она, — уходите!
— С радостью, — насмешливо бросил он.
Дверь захлопнулась. Со скрежетом задвинулся засов.
Элинор застыла, тупо глядя на дверь. Ей стоило неимоверных усилий, чтобы не разрыдаться.
И все же силы оставили ее. Упав на кровать ничком, Элинор залилась слезами.