– Этот вопрос урегулируй с Эндером.
– Мне плевать, чья айю управляет тобой, – заявила она. – У тебя есть собственные мысли, которые несколько отличаются от мыслей Эндера, – ты испугался пчелы, а он в этот момент даже не думал о ней, и ты это знаешь. Так что, какая бы часть тебя ни отвечала за твое поведение и каково бы ни было на самом деле твое настоящее "я", на передней стороне головы у тебя имеется рот, посредством которого ты будешь общаться со мной. Если хочешь, чтобы я помогала тебе, постарайся вести себя повежливее.
– И пчел больше не будет? – уточнил он.
– Не будет, – кивнула она.
– Тогда договорились. К счастью, Эндер подарил мне тело, которому наверняка будет больно, если пчела его" ужалит.
– Пчеле тоже придется несладко, – заметила Ванму.
Он ухмыльнулся.
– Знаешь, а ты мне нравишься, – проговорил он. – И это меня бесит.
Решительным шагом он направился к кораблю.
– Пошли! – крикнул он ей. – Посмотрим, что за информацию сможет выдать нам Джейн. Как‑никак этот мир мы должны подчинить одним ударом.
Эндер кивнул, понимая, что женщина сейчас разрывается между состраданием и честностью.
– Не бойтесь, говорите все напрямую, – сказал он. – Она моя жена, я уж как‑нибудь снесу.
Настоятельница прикрыла глаза:
– Насколько вам известно, я тоже замужем…
Конечно, ему об этом известно. Все члены ордена‑Детей Разума Христова – «Ос Фильос да Менте де Кристо» – имели либо супругу, либо супруга. Таково было правило.
– Я замужем и несколько разбираюсь, что можно говорить, а что нельзя. Вашей супруге известны такие слова, которых вы снести НЕ СМОЖЕТЕ.
– Прошу прощения, тогда я скажу по‑другому, – покорно согласился Эндер. – Она моя жена, и я твердо намерен выслушать ее слова. Не имеет значения, переживу я их или нет…
– Она говорит, что ей нужно закончить прополку, а на всякие глупые беседы у нее нет времени.
Да, Новинья вполне могла сказать такое. Она, наверное, твердит себе, что сейчас примеряет на себя одеяние Иисуса, но, ведь именно Христос поносил фарисеев, именно Христос жестоко высмеивал и издевался над своими врагами и друзьями. Не всегда он был мягким, обладающим бесконечным терпением человеком…
Но Эндер за свою жизнь выслушал немало колких слов.
– Тогда чего мы ждем? – пожал плечами он. – Покажите, где у вас лежат мотыги.
Несколько секунд старушка‑настоятельница изумленно взирала на него, но потом улыбнулась и провела Эндера в сад.
Вскоре, в рабочих рукавицах и с мотыгой под мышкой, он уже стоял в конце грядки, на которой работала его жена. Новинья, согнувшись под палящим солнцем, не отрывала глаз от земли; цепляя мотыгой корни сорняков, она вытаскивала их из земли и бросала рядом, под лучи жаркого, иссушающего солнца. Она; направлялась к нему.
Эндер перешел на непрополотую грядку рядом с той, на которой работала Новинья, и, выдергивая сорняки, начал двигаться ей навстречу.