Вся степь испытывала почтительный трепет: комендант атрекского погранучастка с достоинством носил золотое оружие - знак доблести и мужества.
- Да, - продолжал Соколов, всматриваясь в приближающийся берег, которого и не видно было из-за толп вооруженных людей, - набежало сюда полным-полно людей. Ну, ничего, разберемся! О, и вся духовная знать тут!
- Главные заводилы - они, - подобострастно проговорил Ана Гельды. Толпа негодников казиев. Люди без знаний и талантов. Недостойны чистить котлы от сажи на кухне храбрецов. Истинные мудрецы открывают истину, а этим я не доверил бы и хранение своих туфель.
Неясно было, насколько он говорил искренне. Подергивание мускулов лица Ана Гельды показывало, что он все больше трусит. Он все меньше верил в успех переговоров с яростной толпой безумцев.
Когда они уже пересаживались с лодки в персидскую высококолесную арбу, стоящую по ось в воде, он сделал еще одну попытку:
- Товарищ комендант, товарищ Соколов, видите, они хотят, безумцы, стрелять. Есть время вернуться.
- Замолчи. А если струсил, ступай в лодку.
Еще не видел Алексей Иванович таким деревянно спокойным лицо Соколова. И спокойствие его подчеркивалось резкостью, даже грубостью его слов.
- Поехали!
Возница, молодой смешливый иомуд в чудовищной папахе, увешанный целым арсеналом оружия, приветствовал коменданта ослепительной улыбкой и погнал коня по мелководью:
- Довезем, начальник. Жаль соленой водой такие ваши лаковые сапоги замочить, испортить.
На широком дощатом помосте арбы стоять во весь рост было удобно, не то что на палубе прыгающей и уходящей из-под ног лодки. И Соколов теперь мог выпрямиться во весь рост и, скрестив руки на груди, обозревать близкую толпу. Он узнавал многие лица и бормотал довольно сердито:
- Ага, Ораз Мамед - главный истец! С тобой я быстро бы поладил. Ты человек разумный, мудрый. Но у тебя столько теперь болельщиков. Гм, сам ишан тут. Ага, и имамы... Их заслуга в том, что они ничего не делают. Ого, атаман всех бандитов. И так обнаглеть! Он на нашей территории вне закона! Смельчак. Эге, новость. И дамы пожаловали. Так им жаждется выдрать глаза вдовушке. Номер не пройдет. Ого, да я вижу, пожаловал и глава джафарбайцев, друг, мертвенность души... Вы, комбриг, особенно не выпирайте. Винтовки, сами знаете, у них заряжены, а обращаются они с ними небрежно...
Чем ближе подъезжали они к берегу, тем более глухо роптала толпа. Временами шум даже заглушал бормотание коменданта.
Он прикрикнул на возницу, когда тот хотел остановить арбу у подплывшей плоскодонки. Знаками молодой кучер показал, что берег заполнен плотной толпой, первые ряды которой стояли прямо в мелкой воде. Дескать, неудобно гнать лошадей на людей.
- Были бы люди! - Соколов подхватил из рук арбакеша вожжи, гикнул, и арба вкатилась через толпу в смятении раздавшихся в стороны людей на низкий берег.
Мгновение - и арба оказалась в гуще толпы. Расчет Соколова был верный. Он теперь стоял над толпой, как на трибуне. Высокий, в полной форме пограничника, командира, гордый, надменный, бесстрашный, он олицетворял собой Советскую власть, и все те, кто пришел из-за Атрека, из-за рубежа, невольно растерялись. Ропот, гул мгновенно затихли.
А это и требовалось коменданту заставы. Он громко, во весь голос весьма добродушно поздоровался с толпой:
- Ассалом алейкум, уважаемые! Аманмисыз, почтенные! - И то, что он высился в небе своеобразным монументом, и то, что он поздоровался с толпой тепло и спокойно, сразу же произвело впечатление. Сначала вразброд, довольно неуверенно, а дальше хором, дружно загудело ответное приветствие.
- Ну вот! Поняли друг друга, - сказал Соколов Анжиниру, - контакт есть! - И он снова обратился к толпе: - Вот мы и приехали.