С богом!
И по тому, как он поднял жирную свою руку и сложил свои пухлые пальчики, у Алексея Ивановича возникло совершенно нелепое предположение, что дорогой и уважаемый профессор вознамерился перекрестить его на дорогу, чего, конечно, ждать от хана Гардамлы - вождя кочевников-мусульман - было бы совершенно нелогично, да еще в таких обстоятельствах. И все же мелькнуло где-то в мозгу: а ведь ходил слух, что Николая Николаевича, когда он учился в Петербурге, какая-то весьма предприимчивая княгиня вроде бы крестила в юном возрасте, а воспреемником был чуть ли не самолично наследник цесаревич Николай...
Весь еще в недоумении и сомнениях, Великий анжинир выскочил из белой юрты и буквально налетел на коня, скрытого тьмой. Кто-то услужливо подал ему стремя, подкинул в седло. Забухали приглушенно в пыли копыта, и, подняв коней в галоп, он и его невидимые спутники поскакали мимо чуть видневшихся круглых пятен юрт, сквозь парную духоту атрекской ночи.
Как-то не подумал Великий анжинир, что кругом враждебно настроенные сотни людей, что в руках у них ружья и винтовки, что вот-вот может раздаться топот тысяч копыт...
Происходило все непонятно, странно. Никто их не остановил среди юрт Дженнета. Никто их ни о чем не спросил, когда они переезжали через навозный вал, окружающий дымной стеной рай Дженнет, никто не окликнул ни с одной из высившихся в небесах черных эйфелеподобных башен. Они скакали по глинистой равнине, спускались в глубокие высохшие каналы-овраги, взбирались на насыпи, пробирались через камыши высотой с двух всадников, через колючие кусты джиды и гребенщика. Они ехали быстро; скоро замерцала гладь воды, и Великий анжинир понял, что кони зашлепали по мелководью Гассанкулийского залива.
Но он не стал бы торопить коня, не ехал бы Великий анжинир так быстро, если бы еще в ауле Дженнет не разглядел при мерцании звезд среди сопровождавших его всадников две закутанные с ног до головы женские фигуры. Звезды древней равнины Гургана необыкновенно ярки после полуночи и мерцают нежно-голубым сильным светом, таким сильным, что от него по белесой, пышущей дневным зноем степи ложились движущиеся тени всадников и... всадниц.
Но не столько Великий анжинир думал сейчас о звездах в тверди небес, которые помогали твердому и упорному пограничнику Ивану Прохоренко вести отряд точно на север к комендантской заставе, а о нестерпимо ярких, ослепительных звездах, горевших в глазах одной из спасенных рабынь, думал сейчас Мансуров.
Шагаретт так намучилась, так напереживалась, так безумно устала от всех ужасных событий последних дней, что даже ее, железную, закаленную в кочевьях и странствиях дочь воинственного племени, несмотря на опасности и страхи, сморил сон. И весь путь от аула Дженнет до Гассанкули - а он не близкий - она проспала и, может быть, давно уж свалилась бы с коня, если бы не чья-то твердая рука, поддерживавшая ее в седле.
- Кто осмелился касаться меня рукой и не дать мне упасть, не знаю, проснувшись, лукаво проговорила она. - Хотелось бы мне знать! Мы, джемшидки, смываем такое обхождение, равное оскорблению, кровью.
Но ее воинственная реплика никак не соответствовала истинным ее мыслям, потому что она сделала такие лукавые глазки Великому анжиниру, какие предписывались знаменитой "Гульсун-намэ" - книгой-кодексом поведения персидской красавицы в обществе мужчин, которым она старается понравиться.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Строят ханскую крепость из черепов.
Глохнут от причитаний сирот и вдов.
М а х т у м к у л и Ф р а г и
Всю жизнь избирал окольные пути и
закоулки и, не брезгуя ничем, наполнял
себе кошелек.
К е м и н е
"Вы львом пришли или лисой?" Испокон веков ханы кочевников встречали всех забредших в их степь таким вопросом. Они были себе на уме, эти воинственные, но слабые ханы. В их повадках всегда было много лисьего. И Николай Николаевич был больше лисой, нежели львом.